Вне игры - [6]

Ведь она всегда всё просчитывает.

Время жизни 00.20 Двенадцать противников

Дверь лязгнула в тот момент, когда пришлось начать готовиться к постороннему вмешательству в её планы. А всё потому, что странно-заторможенным мужчинам в первом помещении надоело обсуждать по десятому кругу тему розыгрыша и каких- то непонятных проблем с памятью, они начали поговаривать, что не помешает осмотреться. Кто знает, как они отреагируют, когда увидят девушку, стоящую с закрытыми глазами и сжимающую в каждой руке по взведенному пистолету. Очень не хочется услышать над ухом "детка, это не игрушка", после чего кто-то глупый и сильный станет грубо отбирать оружие.

Дверь распахнулась с таким грохотом, будто весила тонну, после чего кто-то невидимый и неизвестный зычным, нервно-озлобленным голосом, воскликнул:

-              Почему это мясо не спит?

Почти сразу после этого послышался непонятный звук. Похоже, что-то большое стремительно рассекло воздух, ударив во мокрое и хрустнувшее. В тот же миг заорали истошно, страшно, непонятно даже, мужчина или женщина, а может и вовсе не человек. Так не кричат в самых страшных фильмах ужасов, подобный звук способен издать только лишь тот, кто увидел что-то запредельно жуткое.

Изображать такое, по приказу режиссёра, невозможно.

Вновь звук удара по мокрому и хрустнувшему. Крик, как отрезало, а другой голос, тупой и равнодушный, без намека на эмоции произнёс:

-              А теперь валяется.

-              Да вы что здесь устроили, психи вы ненормальные?! - воскликнул уже третий голос, очень сильно раздраженный.

-              Не кипятись, - миролюбиво ответил второй голос. - Всё чисто сработано, остаётся только потроха достать.

Но раздраженный тип не сдавался:

-              А где третий?! Девка где?! Пожалуй, пора начинать.

Руки поднялись, указательные пальцы напряглись, давя на спусковые крючки. В почти замкнутом помещении загрохотало оглушительно-страшно, жестоко давя на её многострадальные барабанные перепонки. Отдача вскидывала стволы кверху, но девушка каждый раз опускала их в правильное положение, продолжая стрелять снова и снова. По четыре раза из каждого пистолета, такую цифру изначально для себя определила. Почему именно четыре, а не, допустим, пять или шесть? Да потому что электрические контакты, провода и прочее не имеют ничего общего с танковой броней, пули и выбиваемые ими разлетающиеся обломки должны легко справиться с такой целью.

Если она ошиблась, всё зря, своими разрушительными действиями лишь предупредит врагов, что вооружена. Но вот зачем сводить в одном месте столько разных проводов и кабелей? Видится только одна причина, так поступать, - именно сюда подводится электричество и отсюда же распределяется к холодильникам, розеткам, светильникам и прочему.

Пули били в шкаф и стену, как пудовые молоты, кто-то что-то прокричал, и вроде бы, протрещал разряд короткого замыкания. Но ни в чём нельзя быть уверенным, уж очень сильное грохотание, на его фоне мало что можно различить. Ей показалось, что свет, пробивающийся сквозь веки, померк, но и об этом нельзя сказать наверняка, возможен самообман или воздействие вспышек от выстрелов.

Ну вот и всё, пора. Глаза открылись, но моральная готовность встретить световой удар зрительными рецепторами не пригодилась, свет и правда погас. Оглушенные уши отстраненно воспринимали крики из соседнего помещения, нос раздражали пороховой смрад и химическая вонь палёной изоляции, впереди, где-то на с трудом просматривающимся на светлом фоне стены щите, то вспыхивая, то погасая, мерцали синие огоньки. Пули или короткое замыкание вызвали возгорание, неизвестно, но оно слабенькое, изрешеченный металл дверцы почти ничего не пропускает.

Её глаза хоть как-то подготовлены к происходящему, а вот противники ни к чему подобному не готовились. Да, их много, слишком много, но сейчас они слепы, как кроты, или даже похуже. Человеческие глаза, внезапно оказавшись во тьме, приспосабливаются к ней очень неторопливо, поэтому, у неё есть преимущество. Так себе, если говорить начистоту, преимущество, ведь сама почти ничего не различает. Да и оно сойдёт на нет при первых же выстрелах, когда вспышки пороховых выхлопов засветят сетчатку.

Но зачем кому-то начинать стрелять, не видя цель и ничего не успев осознать? Она ведь обо всём этом размышляла, уже не оставаясь на прежнем месте, а двигаясь к выходу. Ей даже свет не требовался, чтобы его найти, ведь оба помещения хорошо осмотрены заранее, она помнила, где и что располагается, шаги её расчетливы, ведут именно туда, куда нужно, а не туда, где можно лбом в стену врезаться. И пройти ей придётся немножко, всего-то до двери.

А вот если за ней окажется настолько же темно, она окажется в невыгодном положении. Ей неизвестно, что и где там располагается, а вот противники это знают. Обычные люди во мраке теряются даже в знакомом месте, но она, на их фоне, будет выглядеть более потерянной. Однако, зачем голову забивать, об этом задумываться рано, все размышления на эту тему в данный момент лишь голая теория, ведь и половины пути до этой двери не преодолела.