Вне игры - [15]

Вновь воцарилось спокойствие. Стрекотали кузнечики в траве, где-то в небесах заливались жаворонки, трещал огонь, пожирая обломки винтокрылых машин и тела десантников, так и не вступивших в бой.

Боты закончились.

Время жизни 00.52 Клео

Внимание! Полное уничтожение. Первая волна ботов проиграла схватку. Выбор сценария повышения уровня сложности. Старт процедуры генерации второй волны ботов.

Какие интересные новости вспыхнули перед глазами в тот миг, когда арестованная, в сопровождении двух полицейских, спускалась по лестнице. Судя по нескончаемым ступеням, дорога ведёт не в сырой подвал старого здания, а в раскалённые владения Сатаны. Но, пока что, об адском пекле ничто не намекает, если наверху царствуют удушающая жара и сушь, здесь сыровато и прохладно, ступать босиком по холодным ступеням из мраморной крошки неприятно. Но она это переживёт, тем более, полученная информация её порадовала.

Ну и озадачила, конечно, тоже. Это кто же и как разобрался с этой непонятной первой волной? Ведь ни звука подозрительного до ушей не донеслось. Правда, задержанной особо прислушиваться не позволяли. Сначала, просто вопросы задавали, повышенными тонами, потом тупо орали, брызгая слюной в лицо, всячески угрожали, снова и снова обзывали корректировщицей, а на все просьбы связаться с родными или знакомыми людьми, отвечали неадекватно-отрицательно.

Спуск, представлявшийся бесконечным, наконец, завершился. Дальше миновали участок узкого коридора, скудно освещенного редкими пыльными лампочками. Встретивший внизу третий полицейский загремел ключами и открыл железную дверь. В тот же миг с девушки сняли наручники и толкнули в спину, грубо произнеся:

-              Поздоровайся со своей подругой. Подождите маленько, скоро вами по настоящему займутся.

Очень уж нехорошее, угрожающее напутствие, но отвечать на него девушка не стала. Лишь отметила, что все полицейские выражаются как-то неестественно, будто бездарные актеры бубнят заученный текст пьесы такого же бесталанного драматурга. Но вот эмоции при этом проявляют очень искренние, в них веришь, в глазах легко читаются гнев, отвращение, недоумение и прочее. Однако, при этом, речь, зачастую, откровенно-неестественная и постановка фраз, нередко, неправильная, нормальные люди так никогда не выражаются.

Молча прошла внутрь и огляделась. Просторная квадратная камера, в отличие от коридора, света в ней очень много, даже глаза режет. Стены голые, вдоль трёх из них протянулись затёртые деревянные скамьи. Или, правильнее говорить, нары? Здесь в её знаниях зияла прореха и откровенно говоря, заполнять её не сильно хотелось.

Да вот только никому её мнение не интересно. Вот ведь как нехорошо и странно получилось, скажи ей утром, что в полдень закроют чуть ли не в тюрьме, ни за что бы в такое не поверила.

На одной из лавок лежала темноволосая девушка. При первом взгляде ей можно было дать не больше двадцати лет, но когда глаза свыклись с неприятно-режущим освещением, ""новенькая арестантка"" поняла, что ошиблась. Ну да, слишком уж гибко та извернулась, будто прикорнувший подросток, однако, лицо тянет на все двадцать пять. Ну и одежда заставляет давать ей меньше, очень уж она необычная. Выглядит, будто вторая кожа: черная, матовая, идеально облегающая всю фигуру от верха шеи до стоп, где сливается с настолько удобной на вид обувью, что разутая сокамерница, не зная, как, вообще, называется это милое чудо, сразу размечталась такой обзавестись.

Нет, она вовсе не имеет ничего не против того, чтобы походить босиком, но только не при таких обстоятельствах.

Незнакомка отработанным рывковым движением, выдающим хорошо тренированного человека, поднялась, присела, пождав под себя ноги таким образом, каким их может поджать только лишь дружащий со спортом человек с давно наработанной растяжкой. Небрежно перекинула через правое плечо длинные, ухоженные иссиня-чёрные волосы, уставилась на подругу по несчастью взглядом, по которому можно легко определить, что с цифрой двадцать пять вышла приличная ошибка.

Нет уж, здесь, как бы, не все тридцать, если не больше. Странная какая-то. Необычная. И дело тут совсем не в одежде и обуви. От незнакомки волнующе веяло чем-то экзотически-неизведанным, она будто намекали всем своим видом, что знает нечто такое, что другим неизвестно. И это крайне важное знание, очень и очень нужное всем людям, от такого невозможно отказаться, оно интригующее и безумно интересное. Еще ни слова не сказала, а уже понятно, что с такой нужно хорошенечко пообщаться.

Взгляд брюнетки чуть изменился. Складывалось впечатление, будто она вглядывается внутрь миниатюрной соседки по камере, или уставилась сквозь неё. Причём, понятно, что она не от нечего делать так поступает, а явно пытается что-то узнать. Но вот что можно выведать таким способом?

Глаза загадочной женщины, вдруг, стали нормальными, уставившимися прямо в глаза девушке.

И в тот же миг в камере были произнесены первые слова:

-              Ну и дерьмо! Не напрягайся, это я не про тебя.

Не представляя, как можно прокомментировать настолько грубое и неинформативное заявление, новенькая молча присела на край ближайшей лавки, не решившись забраться на неё с ногами. Стопы ведь грязные, а босому человеку разуться невозможно. Неприлично поступать так в месте, где вскоре могут захотеть прилечь другие люди.