Вне игры - [34]

И всё-таки, что касается друзей, всегда меня эта тема интересовала. Выбирают ли их или нет, и почему друзья порой ближе родных становятся? Или, например, когда я не раз бывала в большой беде, то те, кого я считала старыми близкими друзьями, порой не оказывались рядом, а просто приятели или хорошие знакомые от всей души помогали мне, без лишних слов. Почему? Мало того, я заметила, что некоторые друзья и в беде помогут, а вот радость твою или большую удачу как-то не очень могут пережить. Или вот ещё есть одна пословица, которую я с детства терпеть не могу: «Не делай добро, не получишь зло». Мне всегда казалось, что её какой-то нехороший человек придумал. А вот пожила на свете подольше и убедилась, к своему ужасу, что это правда. В общем, интересная штука жизнь, никогда не угадаешь, что тебя ждёт. И как тут сразу понять, «кто есть кто», — неизвестно.

А в детстве, конечно, всё просто. Там всё как-то виднее. Вернее, у детей всё на каком-то интуитивном уровне происходит, или на животном, что ли. Вы уж извините мне такое сравнение. Просто я и тех, и других очень за их искренность люблю. «Дай куколку поиграть!» — «На!» А другой не только лопатку не даст, а ещё и чужую отнимет. Поревут, поревут, а завтра опять вместе играют. А собаки? Подойдут друг к другу осторожно, понюхаются и хвостами завиляют, как старые друзья. Или сразу зарычат — мол, не подходи! Я, к своему стыду, иногда тоже не могла принимать людей просто «по запаху». Ну что со мной делать? Вот такой организм. Но вообще-то я животное не злое и не злопамятное. Изначально всегда к людям с добром иду, но если не получается добрых отношений, просто стараюсь уйти. Грустно, конечно, особенно когда ты всей душой, а тебе…

В детстве у меня была подружка Галка Прохина, добрая душа, верный друг, никогда меня не «продавала». Была она такая толстушка, в веснушках, тихая. И семья у неё была чудесная: папа лётчик, мама дома с четырьмя детьми сидела, Галка старшая была, и ещё бабушка, ласковая такая, с ямочками на щеках. Они меня все любили, как родную. Придём мы с Галкой после школы (я всегда к ним заходила), там весело, ребят много, но никогда никого не ругают. Какие-то они все улыбчивые были. И всегда мне шоколад американский давали. Это тогда лётчикам, кажется, он полагался. Училась Галка так, средне, на троечки, а я ей часто помогала.

Как-то раз моя мама мне вдруг говорит: «Ну что ты с Галей дружишь? Она тебе не пара. Что она тебе может дать?» — «Что значит «дать»? Я её просто люблю». А мама своё: «Учится она плохо, не надо тебе с ней дружить!» «Ну, — думаю, — как бы не так. При чём здесь учёба, когда она мне верный друг!» Конечно, я и не собиралась маму слушать, и продолжали мы с Галкой дружить. А характер у моей мамы «дай бог, на пятницу», как говорится. Она всех в струне держала и очень не любила, когда ей противоречили. Вот и пришла она однажды к Галкиным родителям и меня за руку держит и говорит: «Я вас прошу, не разрешайте Гале с Викой дружить. Вика меня не слушается, грубит, она вашу Галю испортить может!» Во как завернула! Я молчу, а Галина мама, та просто опешила, смотрит на нас и так тихо говорит: «Да что вы… Ваша Вика очень хорошая девочка…» А мама так твёрдо: «В общем, я не разрешаю им дружить!» — и повела меня домой. Через полчаса я побежала к Гале. «Ну, — думаю, — вдруг они меня не пустят?» А бабушка мне дверь открыла и смеётся: «Входи, деточка, сейчас будем чай пить с шоколадом». Смотрю, они все так ласково улыбаются. Вот тут я ещё раз поняла, кто мне настоящий друг.

А ещё мы как-то с Галкой пошли на лодке кататься на Патриаршие пруды. Нам было лет по двенадцать. Мама, конечно, мне ни за что не разрешила бы. Но я ведь с другом была, значит, никто не узнает. Была ранняя весна, только лёд сошёл, и мало кто ещё на лодках катался. Меня папа летом научил грести, так что я была спокойна. Сели мы в лодку, обе в пальто, в зимних ботинках, в шапках, и поплыли. Я гребу очень хорошо и говорю Галке:

— Ну, видишь, как это просто? Давай я тебя научу?

— Нет, я боюсь, — говорит она.

А я опять:

— Ну, чего ты боишься? Я ведь рядом. — А мы уже на середине пруда. Тут Галка решилась:

— Хорошо, давай, учи меня!

— Давай иди на моё место, на вёсла.

Стали мы местами меняться. Галка толстушка, да ещё мы обе были в пальто. Стоим посреди лодки, обнялись, никак местами не поменяемся, лодка качается. И тут мы обе как кувырнёмся с головой в воду! Я вынырнула и поплыла к лодке, в этот момент Галка схватилась за меня руками, и мы обе пошли ко дну. В ужасе я поняла, что она не умеет плавать! Я пыталась вырваться из её рук, чтобы не утонуть вместе с ней, но схватила её за ворот пальто. Когда наши головы показались из воды, спасатели уже были рядом. Они никак не могли поднять нас в лодку. Пальто наши отяжелели, и ботинки, казалось, весили пуд. Я всё-таки как-то сумела перевалиться через край, а бедную Галку еле-еле втащили вдвоём. Высадив нас на пристань, спасатели сказали нам «пару слов» и, ругаясь, ушли. Мы смотрели друг на друга, не зная, что делать, смеяться или плакать. Мы обе были мокрые насквозь, под ногами у нас образовались лужи. Март месяц, пять часов вечера, на нас стали появляться корочки льда. И вдруг я вспоминаю, что в двух шагах от Патриарших прудов живёт наша одноклассница Светка. Мама у неё работала в вечернюю смену. Надеясь, что Светка дома одна, мы поползли к ней. Буквально еле передвигая ноги в ботинках, полных ледяной воды, мы шли по улице, а за нами тянулись ручейки, которые тут же подмерзали.