Вместе с Россией - [21]
Генерал Орановский, начальник штаба Варшавского военного округа, принял Соколова очень любезно. Он слышал об этом умном и храбром офицере и теперь с удовольствием пожал ему руку. Долго задерживать визитера он не стал — в Варшавском офицерском собрании был назначен бал, где генерал должен был присутствовать вместе со своей супругой, игравшей роль первой дамы гарнизона.
Николай Степанович Батюшин был не менее любезен — хотя по сроку производства в чин полковника он был намного старше, но Соколов как-никак был его начальником в Петербурге.
Они не виделись чуть меньше года.
— Как идет венская и чехословацкая агентура? — задал он вопрос Соколову после того, как они обменялись приветствиями и приветами от общих петербургских знакомых.
— Группа Стечишина дает первоклассную информацию, — поделился Соколов. — А помнишь, ее в прошлом году совсем было вывели в запас… Один из ее участников занимает высокий пост в венском генеральном штабе. Так он через киевских чехов доставляет свежайшие — с разницей всего в две недели — данные прямо с совещаний высшего руководства военного ведомства Австро-Венгрии.
— Всегда завидую твоим высокопоставленным друзьям в Австро-Венгрии, Алексей Алексеевич! — признался Батюшин.
— Что ты, Николай Степанович! Твои ходоки-»стекольщики» доставляют из Германии сведения, от которых Монкевиц в восторге… — успокоил его Соколов. — А как ты смотришь на возможность скорой войны? — задал он, в свою очередь, вопрос. — У меня есть агентурные сообщения, что в Германии исподволь готовят население и войска к мысли о неизбежности столкновения с Россией.
— Я смотрю на сей предмет очень серьезно, Алексей Алексеевич! — подтвердил Батюшин. — Моя агентура тоже доносит о заявлении императора Вильгельма насчет желательности совместной с Австрией проверочной мобилизации крупных воинских масс. И австрийцы и немцы ставят вопрос о полевом снабжении армии, выдвигают его до степени неотложности. Они пополняют свои войсковые продовольственные запасы до норм военного времени и ведут усиленные переговоры с поставщиками на армию…
Разведчики продолжали обмен информацией.
— А скажи, Николай Степанович, — задал Соколов особенно интересовавший его вопрос, — как относятся поляки к России, на чьей стороне будут воевать, если, не приведи господь, разразится война и затронет их территорию? Я, конечно, политикой не занимаюсь, — торопливо добавил Соколов обычную в те годы присказку офицеров, — но беспокоюсь о безопасности в тыловых районах наших войск…
— Коротко не скажешь, Алексей Алексеевич! — ответствовал Батюшин. — Да и вопросом этим, как ты знаешь, занимается совсем другое ведомство… — намекнул он на жандармский корпус.
— Но если без политики, что ты сам думаешь? — продолжал допытывать его Соколов.
— Думать здесь есть над чем… — с горечью промолвил Батюшин. — Практически все Царство Польское — молодежь, рабочие, крестьяне и торговцы, большая часть дворянства — против русского царя. Исключение составляют лишь самые зажиточные купцы и землевладельцы. Они за русскую армию, которая их защитит от беспорядков и посягательств на собственность… Впрочем, на той стороне границы, где живут галицийские и познанские поляки, то же самое: за австрийского и германского императора — самые богатые собственники, они хорошо сжились с местными властями. А голытьба — ей и в Австрии и в Германии одинаково плохо…
«Ты не добавил сюда Россию», — подумал про себя Соколов, но не сказал ни слова.
— Складывается очень пестрая картина различных общественных сил как в Царстве Польском, так и в Галиции, и в «немецкой» Польше, — продолжал размышлять вслух руководитель русской разведки в Варшаве. — Как ты знаешь, один из самых популярных лидеров польской молодежи и всех антирусских сил — Юлиан Пилсудский. Вся его так называемая «военная организация» Польской партии социалистов еще с девятьсот шестого года полностью запродалась австрийской разведке. «Фраки», как их называют после выхода из партии и создания фракции, пропагандируют мысль о том, что для них неизменными остаются задачи борьбы против России всеми силами и средствами. Они призывают к военным приготовлениям, требуют подготовки военных кадров и оружия. Полякам, мобилизованным в русскую армию, «фраки» рекомендуют организовывать сбор шпионской информации о России, диверсии, террор…
Соколов и раньше знал о том, что военная организация Пилсудского тесно связана с австрийской разведкой, а сам Пилсудский регулярно получает содержание от венского и берлинского генеральных штабов, но, чтобы дело зашло так далеко, он и не предполагал. Батюшин между тем продолжал:
— Могу сообщить тебе, Алексей Алексеевич, что лидеры галицийской социал-демократии Дашиньский и Сливиньский также находятся в тесном контакте с австрийской полицией и разведкой. Однако правые силы австрийских поляков — профессор Заморский, граф Скарбек, господа депутаты австрийского рейхсрата Киейский, Биега, и Виерчак — продолжают бороться за русскую ориентацию Польши и против «фраков» Пилсудского… Они полностью смыкаются с национал-демократами королевства Польского во главе с господином Дмовским. Этот эндек тянется к сотрудничеству с Россией, принимает участие в неославистских акциях. Ты, наверное, помнишь его книгу, которую он издал после славянского съезда в Праге в 1908 году, — «Германия, Россия и польский вопрос»?
Сколько ещё времени – будет наша несчастная Родина терзаема и раздираема Внешними и Внутренними врагами?Кажется иногда, что дольше терпеть нет сил, даже не знаешь, на что надеяться, чего делать?А всё-таки никто как Бог!Да будет Воля Его Святая!»Запись в ДневникеНиколая II через годпосле отречения2(15) марта 1918 г.
Роман-хроника в остросюжетной форме воссоздает политические события в Европе накануне первой мировой войны. В центре повествования — офицер российского Генерального штаба военный разведчик Соколов. Он по долгу службы связан с группой офицеров австро-венгерской армии — славян по происхождению, участвующих в тайной борьбе с агрессивными устремлениями пангерманизма. Одна из линий романа — трагическая судьба полковника Редля, чье загадочное самоубийство получило в свое время широкий политический резонанс.
Роман является третьей, завершающей частью трилогии о трудном пути полковника Генерального штаба царской армии Алексея Соколова и других представителей прогрессивной части офицерства в Красную Армию, на службу революционному народу. Сюжетную канву романа составляет антидинастический заговор буржуазии, рвущейся к политической власти, в свою очередь, сметенной с исторической арены волной революции. Вторую сюжетную линию составляют интриги У. Черчилля и других империалистических политиков против России, и особенно против Советской России, соперничество и борьба разведок воюющих держав.
В романе литературный отец знаменитого капитана Алатристе погружает нас в смутные предреволюционные времена французской истории конца XVIII века. Старый мир рушится, тюрьмы Франции переполнены, жгут книги, усиливается террор. И на этом тревожном фоне дон Эрмохенес Молина, академик, переводчик Вергилия, и товарищ его, отставной командир бригады морских пехотинцев дон Педро Сарате, по заданию Испанской королевской академии отправляются в Париж в поисках первого издания опальной «Энциклопедии» Дидро и Д’Аламбера, которую святая инквизиция включила в свой «Индекс запрещенных книг».
Весна 1453 года. Константинополь-Царьград окружён войсками султана Мехмеда. В осаждённом городе осталась молодая жена консула венецианской фактории в Трапезунде. Несмотря на свои деньги и связи, он не может вызволить её из Константинополя. Волею случая в плен к консулу попадают шестеро янычар. Один из них, по имени Януш, соглашается отправиться в опасное путешествие в осаждённый город и вывезти оттуда жену консула. Цена сделки — свобода шестерых пленников...
Книги и фильмы о приключениях великого сыщика Шерлока Холмса и его бессменного партнера доктора Ватсона давно стали культовыми. Но как в реальности выглядел мир, в котором они жили? Каким был викторианский Лондон – их основное место охоты на преступников? Сэр Артур Конан-Дойль не рассказывал, как выглядит кеб, чем он отличается от кареты, и сколько, например, стоит поездка. Он не описывал купе поездов, залы театров, ресторанов или обстановку легендарной квартиры по адресу Бейкер-стрит, 221b. Зачем, если в подобных же съемных квартирах жила половина состоятельных лондонцев? Кому интересно читать описание паровозов, если они постоянно мелькают перед глазами? Но если мы – люди XXI века – хотим понимать, что именно имел в виду Конан-Дойл, в каком мире жили и действовали его герои, нам нужно ближе познакомиться с повседневной жизнью Англии времен королевы Виктории.
Человек из Ларами не остановится ни перед чем. Ждёт ли его пуля или петля, не важно. Главное — цель, ради которой он прибыл в город. Но всякий зверь на Диком Западе хитёр и опасен, поэтому любой охотник в момент может и сам стать дичью. Экранизация захватывающего романа «Человек из Ларами» с легендарным Джеймсом Стюартом в главной роли входит в золотой фонд фильмов в жанре вестерн.
Рассказ Рафаэля Сабатини (1875–1950) “История любви дурака” (The Fool's Love Story) был впервые напечатан в журнале “Ладгейт” (The Ludgate) в июне 1899 года. Это по времени второе из известных опубликованных произведений писателя. Герой рассказа – профессиональный дурак, придворный шут. Время действия – лето 1635 года. Место действия – Шверлинген, столица условного Заксенбергского королевства в Германии. Рассказ написан в настоящем времени и выглядит как оперное либретто (напомним, отец и мать Сабатини были оперными исполнителями) или сценарий, вызывает в памяти, конечно, оперу “Риголетто”, а также образ Шико из романов Дюма “Графиня де Монсоро” и “Сорок пять”.
Англия, XII век. Красивая избалованная нормандка, дочь короля Генриха I, влюбляется в саксонского рыцаря Эдгара, вернувшегося из Святой Земли. Брак с Бэртрадой даёт Эдгару графский титул и возможность построить мощный замок в его родном Норфолке. Казалось бы, крестоносца ждёт блестящая карьера. Но вмешивается судьба и рушит все планы: в графстве вспыхивает восстание саксов, которые хотят привлечь Эдгара на свою сторону, и среди них — беглая монахиня Гита. Интриги, схватки, пылкая любовь и коварные измены сплетены в один клубок мастером историко-приключенческого романа Наталией Образцовой, известной на своей родине как Симона Вилар, а в мире — как “украинский Дюма”.