Вместе с комиссаром - [74]
долетели до него волнующие слова песни, и Егору показалось, что звуки ее льются не только со стороны костра, но и из самой братской могилы, где лежали его ровесники. Он смотрел на могильный холм, покрытый шелковой травой, и ему чудилось, что трава шевелится, а из нее с угрозой встают те, кто под ней лежит и кого он хорошо знал. Они один за другим гневно, сурово бросали ему в лицо слова о его черной вине. И Егор невольно, шаг за шагом, отступал назад, его всего трясло.
Вот Егор отошел уже на несколько шагов от обелиска, а ему виделось, что вслед за ним, грозно подняв руку с гранатой, идет Янка Бирута. Лицо его перекошено гневом, и он кричит: «Прочь!.. Прочь отсюда!.. Я шел спасать женщин и девчат, которых угоняли на каторгу в Германию, а ты стрелял по нас, и я не успел бросить свою гранату, чтоб освободить их. Ты хочешь теперь спрятаться в поле, где мы плели когда-то венки, а ты предал его!.. Прочь!.. Прочь, изменник!»
Егора от страха холодный пот прошиб, а по спине забегали мурашки. Он уже не отступал тихонько, пятясь, а побежал к орешнику у речки. Но когда оглянулся, ясно увидел Симона Мацейчика, который, весь белый, нагонял его с автоматом, и посинелые губы партизана неумолчно твердили:
«Мы ходили в деревню, чтоб раздобыть еды, потому что пухли в лесу от голода… а ты в нас стрелял!.. Сам забирал все — и хлеб, и сало, и колбасу, и яйца… И обжирался и опивался вместе с бандитами, которые пришли, чтобы нас уничтожить… Ты хочешь теперь спрятаться в зарослях у речки, где мы ловили рыбу и вместе когда-то купались, обдавая друг друга брызгами, как солнечными лучами… А ты предал и речку… Ты слышишь, предал! Пусть она потопит тебя… изменника… Пусть она потопит тебя!..»
И Егор, повернув, бежал уже к лесу. Домчавшись до опушки, оглянулся, а за ним неотступно скакал на коне, подняв острую саблю, Рыгор Мисуна, молодой колхозный конюх, он гаркнул так, что эхо по лесу раскатилось:
«Прочь!.. Прочь отсюда!.. Я вез этим лесом лекарства для тех, кто защищал его, а ты в меня стрелял. В лесу, где мы собирали с тобой грибы, в лесу, который укрывал нас летом от зноя, а зимой обогревал нас… Ты предал его. И когда мы мерзли в землянках, ты, раскрасневшись от водки, плясал вместе с пьяными фрицами. Изменник ты, изменник!..»
Егор кинулся от леса к селу, стремясь добраться до своей хаты. Выбежал на полевую дорожку, которая привела его к большой дороге, но и тут его настигла погоня. Когда оглянулся, увидел, что по пятам за ним бежит Панас Кулевский, колхозный кузнец, и, подняв тяжелый молот, вот-вот опустит на его голову с гневными словами:
«Мы подрывали рельсы, чтоб не увозили наших детей, наше добро, чтоб не пропустить бандитов на нашу землю… А ты стрелял в нас… Сгонял людей снова укладывать рельсы… И стрелял… Предатель! Изменник!.. Ты бежишь теперь стежками, дорогами… Хочешь опять в наше село?.. Нет тебе дороги к нам… Изменник!.. Изменник!..»
И Егора, обливающегося потом, позеленевшего, почти теряющего сознание, охватил страх. Он только отводил взгляд и пытался оправдываться:
«Стрелял я… стрелял… Да не всегда же… Случалось, что и вверх… Простите!.. Простите!..»
«Нет тебе прощения!.. — он слышал, как кричали вслед, и уже не поодиночке, а все разом: — Нет тебе пощады!.. Предатель!.. Изменник!..»
И Егор снова кинулся в кусты, чтоб напрямик добраться до дому, уйти от погони. Сквозь густой орешник во всю мочь мчался в село, но ветви словно нарочно хлестали его по лицу. Пот ручьями сбегал по спине, а он, хотя уже и не слышал погони, не мог остановиться.
— Все против меня… — шептал, полуобезумев, Егор. — И люди… Не человек я для них, а предатель. И поле, и лес, что в детстве окружали меня лаской, теперь гонят меня…
Совсем обессиленный добрался Егор до хаты. Но не прилег отдохнуть. Одно переполняло его теперь — скорей отсюда! Торопливо собрал в тот же рюкзак, с которым приехал с Севера, самое необходимое. Наскоро написал записку, что оставляет все, что здесь есть, и просил того, кто ее прочтет, распорядиться всем, как захочет. А сам, даже не замкнув двери, еще не отдышавшись от погони, зашагал к городу, на станцию, откуда год назад возвращался сюда. Он шел, и ему казалось, что не только люди, но деревья, цветы и травы угрюмо поглядывают на него.
— Уеду, уеду далеко, — шептал он про себя, — туда, где меня никто не знает. Буду жить, работать. Буду так стараться, чтоб дети мои, если доведется их иметь, никогда не узнали, кем я был. Тут и им не было бы покоя. Поеду в Магадан, на Сахалин, на Камчатку… Только бы подальше. Земля велика… И народ велик, может, простит… может, простит…
Егор уходил в новый путь, а с партизанского костра, после празднования, на рассвете возвращались люди, и яркие весенние лучи освещали их торжественно-грустные и счастливые лица.
Роман «Когда сливаются реки» (1957; Литературная премия имени Я. Коласа, 1957) посвящен строительству ГЭС на границе трёх республик, дружбе белорусов, литовцев и латышей.
Второй том новой, полной – четырехтомной версии воспоминаний барона Андрея Ивановича Дельвига (1813–1887), крупнейшего русского инженера и руководителя в исключительно важной для государства сфере строительства и эксплуатации гидротехнических сооружений, искусственных сухопутных коммуникаций (в том числе с 1842 г. железных дорог), портов, а также публичных зданий в городах, начинается с рассказа о событиях 1842 г. В это время в ведомство путей сообщения и публичных зданий входили три департамента: 1-й (по устроению шоссе и водяных сообщений) под руководством А.
В 1940 году в Гааге проживало около восемнадцати тысяч евреев. Среди них – шестилетняя Лин и ее родители, и многочисленные дядюшки, тетушки, кузены и кузины. Когда в 1942 году стало очевидным, чем грозит евреям нацистская оккупация, родители попытались спасти дочь. Так Лин оказалась в приемной семье, первой из череды семей, домов, тайных убежищ, которые ей пришлось сменить за три года. Благодаря самым обычным людям, подпольно помогавшим еврейским детям в Нидерландах во время Второй мировой войны, Лин выжила в Холокосте.
«Весна и осень здесь короткие» – это фраза из воспоминаний участника польского освободительного восстания 1863 года, сосланного в сибирскую деревню Тунка (Тункинская долина, ныне Бурятия). Книга повествует о трагической истории католических священников, которые за участие в восстании были сосланы царским режимом в Восточную Сибирь, а после 1866 года собраны в этом селе, где жили под надзором казачьего полка. Всего их оказалось там 156 человек: некоторые умерли в Тунке и в Иркутске, около 50 вернулись в Польшу, остальные осели в европейской части России.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.