Влюбленные женщины - [185]

Как только он увидел Гудрун, что-то екнуло в его душе. Она была величественна и прекрасна, любезно и ласково улыбалась немцам. Неожиданно острое желание ее убить пронзило Джеральда. Убийство доставит ему потрясающее чувственное наслаждение. Весь вечер его мысли были поглощены снегом и этим страстным желанием. Оно не покидало его ни на мгновение — да, это будет великолепный конец, он задушит ее, выдавит из нее всю жизнь до последнего вздоха, и она будет лежать неподвижная, тихая, навеки успокоившаяся — нежное тело, затихшее у него в руках, мертвое тело. Тогда она навсегда будет принадлежать ему — прекрасный финал.

Гудрун не догадывалась о его чувствах — он выглядел спокойным и дружелюбным, как обычно. Его любезное обращение со всеми даже породило в ней ярость.

Она вошла в комнату, когда Джеральд уже раздевался. Гудрун не заметила в обращенном на нее взоре яркую вспышку неприкрытой ненависти. Она стояла в дверях, держа позади руку.

— Джеральд, я решила не возвращаться в Англию, — сказала она с оскорбительной беспечностью.

— О-о, — отозвался он, — а куда же ты едешь?

Но Гудрун не ответила на его вопрос. Она решила просто объявить о своем решении и не хотела вносить в информацию ничего лишнего.

— Не вижу смысла возвращаться, — продолжила она. — Между нами все кончено…

Гудрун остановилась, думая, что Джеральд захочет что-то сказать. Но он молчал. А про себя говорил: «Кончено ли? Думаю, да. Но это еще не финал. Нужно поставить точку. Должно быть заключение, настоящий конец».

Однако вслух он ничего не сказал.

— Что было — то было, — продолжила она. — Я ни о чем не жалею. Надеюсь, и ты тоже…

Гудрун ждала его реакции.

— О, я ни о чем не жалею. — Джеральд был на удивление сговорчив.

— Тогда все хорошо, — сказала она, все хорошо. Значит, никто не в обиде.

— Как и должно быть, — заключил он, не задумываясь.

Гудрун помолчала, собираясь с мыслями.

— Наша попытка оказалась неудачной. Но все может получиться где-то еще.

Гнев вспыхнул и погас в его крови. Похоже, она сознательно злит его, подстрекает. Почему она это делает?

— Попытка чего? — спросил Джеральд.

— Стать любовниками, полагаю, — несколько озадаченно ответила она — слишком уж тривиально все звучало.

— Значит, наша попытка стать любовниками потерпела неудачу? — повторил он ее фразу.

А про себя подумал: «Надо убить ее сейчас. Мне осталось только одно — убить ее». Сильное, нестерпимое желание разделаться с ней разрывало ее. Гудрун ничего не заметила.

— А разве не так? — спросила она. — Думаешь, мы добились успеха?

И снова оскорбление от легкомысленного вопроса огнем пробежало по его жилам.

— В наших отношениях было нечто позитивное, — заметил он. — Из них могло что-то выйти.

Джеральд замолк, так и не закончив мысль. Ведь он сам не верил в то, что собирался сказать. Ничем хорошим их отношения кончиться не могли.

— Нет, — возразила Гудрун, — ты не можешь любить.

— А ты? — спросил он.

Большие, полные мрака глаза были устремлены на него, как две темные луны.

— Я не могла любить тебя.

Ослепительная вспышка обожгла его мозг, дрожь прошла по телу. Пламя охватило сердце. Сознание переместилось в запястья, ладони. Джеральд стал одним слепым, необузданным желанием — убить. Он с трудом сдерживал руки — они не успокоятся, пока не сомкнутся на ее шее.

Джеральда выдало хитрое, довольное выражение, появившееся на его лице, когда тело уже рвалось к женщине. Гудрун пулей вылетела в коридор. В одно мгновение она оказалась в своей комнате и заперлась на ключ. Она была охвачена страхом и в то же время верила в себя. Сознавала, что ее жизнь висит на волоске, и верила, что он не оборвется. Гудрун знала, что сумеет перехитрить Джеральда.

Стоя в комнате, она дрожала от волнения и необычного возбуждения. Она сумеет его перехитрить. Разум и присутствие духа никогда ее не подводили. Но теперь Гудрун знала: то будет битва не на жизнь, а на смерть. Малейшая ошибка — и она погибла. Гудрун переживала странное возбуждение, как будто могла упасть с большой высоты, но не смотрела вниз и потому не испытывала страха.

«Послезавтра я уеду», — сказала она себе.

Ей только не хотелось, чтобы Джеральд думал, что она боится его и потому сбегает. На самом деле Гудрун его не боялась. Он не посмеет применить силу на людях. Но даже в физическом плане она не боялась его. Ей хотелось, чтобы он это понял. Если она докажет Джеральду, что не испытывает перед ним — что бы он ни предпринимал — никакого страха, если она это докажет, то сможет расстаться с ним навсегда. Но пока поединок между ними — и жестокий поединок — продолжался. Ей надо быть уверенной в себе. Какие бы ужасы ни пришлось пережить, Джеральду не удастся запугать ее или сломить. Он не сможет устрашить ее или подчинить, у него нет никаких прав на нее; она будет отстаивать это до тех пор, пока не убедит самого Джеральда. Как только ей удастся доказать, что так оно и есть, она навсегда освободится от него.

Но пока она ничего не доказала — не только ему, но и себе. И это их связывало. Она была связана с ним, она не могла жить вдали от него. Гудрун сидела в постели плотно укутанная и много часов подряд думала о своей жизни. Похоже, ей никогда не разобраться в этом хороводе мыслей.