Влюбленные женщины - [176]
— А что произойдет, когда ты окажешься в космосе? — воскликнула она с издевкой. — В конце концов, великие идеи человечества и там не отменяются. Ты как никто должна понимать, что любовь, например, — высшая ценность не только на земле.
— Нет, это не так, — возразила Урсула. — Любовь — слишком человеческое чувство, слишком ограниченное. Я верю в нечто надчеловеческое, куда любовь входит небольшой частью. Верю — то, чего надо достигнуть, приходит к нам из неведомого, и это бесконечно большее, чем любовь. Не столь откровенно человеческое.
Гудрун пристально смотрела на сестру, обдумывая ее слова. Она безгранично восхищалась Урсулой и столь же безгранично ее презирала. Неожиданно она отвела глаза и произнесла холодным, неприятным голосом:
— А вот я пока дальше любви не пошла.
В голове Урсулы мелькнула мысль: «Потому что ты никогда не любила».
Гудрун встала, подошла к Урсуле и обняла ее за шею.
— Иди и найди свой новый мир, дорогая, — произнесла она голосом, в котором звучала поддельная доброжелательность. — В конце концов, самое счастливое путешествие — поиск Рупертовых Островов Блаженства.
Рука Гудрун лежала на шее сестры, касаясь пальцами ее щеки, отчего Урсула чувствовала себя очень неуютно. Что-то оскорбительное было в покровительственном отношении Гудрун, и это причиняло боль. Почувствовав внутреннее сопротивление сестры, Гудрун неуклюжим движением убрала руку, перевернув при этом подушку, из-под которой вывалились чулки.
— Ха-ха! — рассмеялась довольно натужно она. — О чем это мы разговорились — старые миры, новые…
И сестры заговорили на обычные, бытовые темы…
Джеральд и Беркин пошли вперед, не дожидаясь, пока отъедут сани с отбывающими гостями.
— Сколько еще здесь пробудете? — спросил Беркин, глядя на пылающее от мороза, почти застывшее лицо Джеральда.
— Не могу сказать, — ответил Джеральд. — Пока не надоест.
— Не боишься, что раньше снег растает?
Джеральд рассмеялся.
— А он здесь разве тает?
— Значит, у вас все хорошо? — поинтересовался Беркин.
Джеральд прищурился.
— Хорошо? — переспросил он. — Никогда не понимал смысла простых слов. Хорошо — плохо, разве иногда они не синонимы?
— Думаю, так бывает. А как насчет возвращения домой? — спросил Беркин.
— Не знаю. Возможно, мы вообще не вернемся. Я не заглядываю вперед, — ответил Джеральд.
— И не тоскуешь по тому, чего нет, — прибавил Беркин.
Джеральд смотрел вдаль недоступным пониманию взором хищной птицы — зрачки как точки.
— Да. Во всем этом есть какая-то завершенность. И Гудрун представляется мне чем-то вроде конца. Не знаю — она кажется такой мягкой, кожа — как шелк, руки сильные и нежные. И это каким-то образом губит мое сознание, сжигает энергию мозга. — Он сделал еще несколько шагов, все так же глядя вперед, — его застывший взгляд вызывал в памяти маски из варварских культов. — Разрушает внутреннее зрение, превращает тебя в слепого. Но дело в том, что ты сам хочешь быть слепым, хочешь, чтоб тебя разрушили, — тебе не надо ничего другого.
Джеральд словно находился в трансе, говорил многословно, невыразительным голосом. Затем вдруг взбодрился и, глядя на Беркина мстительным, грозным взглядом, продолжил:
— Знаешь ли ты, что такое страдать, находясь с женщиной? Она так прекрасна, совершенна, ты считаешь ее такой хорошей, это рвет тебе душу, каждое прикосновение жжет огнем — ха! — она само совершенство, и ты взрываешься, ты взрываешься! А потом, — Джеральд остановился на снегу и внезапно раскрыл стиснутые кулаки, — ничего, твое сознание улетучилось, спаленное, как тряпье, и… — он огляделся кругом, как-то по-актерски воздев руки, — взрыв — ты понимаешь, о чем я, — это грандиозное переживание, в нем есть законченность — и вот ты весь пожухлый, словно тебя ударило током. — Джеральд замолчал, продолжая идти вперед. Можно было подумать, что он хвастается, но в этом хвастовстве не было лжи, — ее не может быть у человека, доведенного до крайности.
— Конечно, — заключил он, — я никогда не отказался бы от такого. Это подлинное переживание. И она прекрасная женщина. Но как же я ее иногда ненавижу! Странно…
Беркин видел рядом с собой лицо человека, находящегося в пограничном состоянии. Но Джеральда, похоже, смутила собственная речь.
— Но ведь теперь ты получил сполна? — сказал Беркин. — Ты пережил свое приключение. Зачем себя мучить дальше?
— Не знаю, — ответил Джеральд. — Ничего еще не закончилось…
Они продолжали идти дальше.
— Знай, я люблю тебя не меньше Гудрун — не забывай этого, — сказал с горечью Беркин. Джеральд посмотрел на него странным, рассеянным взглядом.
— Правда? — переспросил он с холодной иронией. — Или тебе так кажется? — Он вряд ли сознавал, что говорит.
Подъехали сани. Гудрун слезла с саней, и они распрощались. Всем хотелось поскорее расстаться. Беркин сел на свое место, и сани покатили дальше. Стоя на снегу, Гудрун и Джеральд махали им вслед. У Беркина сжалось сердце — две фигурки становились все меньше, такие одинокие среди безграничных снегов.
Глава тридцатая
Занесенные снегом
После отъезда Урсулы и Беркина Гудрун почувствовала себя свободнее в борьбе с Джеральдом. По мере привыкания Джеральд все сильнее на нее давил. Поначалу Гудрун удавалось справляться, и ее воля никогда не была ущемлена. Но довольно скоро Джеральд стал игнорировать ее женскую тактику, перестал считаться с ее причудами, желанием уединиться, стал проявлять свою волю слепо, не считаясь с ней.
Дэвид Герберт Лоуренс остается одним из самых любимых и читаемых авторов у себя на родине, в Англии, да, пожалуй, и во всей Европе. Важнейшую часть его обширного наследия составляют романы. Лучшие из них — «Сыновья и любовники», «Радуга», «Влюбленные женщины», «Любовник леди Чаттерли» — стали классикой англоязычной литературы XX века. Последний из названных романов принес Лоуренсу самый большой успех и самое горькое разочарование. Этический либерализм писателя, его убежденность в том, что каждому человеку дано право на свободный нравственный выбор, пришлись не по вкусу многим представителям английской буржуазии.
Роман «Сыновья и любовники» (Sons and Lovers, 1913) — первое серьёзное произведение Дэвида Герберта Лоуренса, принесшее молодому писателю всемирное признание, и в котором критика усмотрела признаки художественного новаторства. Эта книга стала своего рода этапом в творческом развитии автора: это третий его роман, завершенный перед войной, когда еще не выкристаллизовалась его концепция человека и искусства, это книга прощания с юностью, книга поиска своего пути в жизни и в литературе, и в то же время это роман, обеспечивший Лоуренсу славу мастера слова, большого художника.
Страсть. Одиночество. Ненависть. Трагедия…Вечное противостояние сильной личности – и серого, унылого мира, затягивающего в рутину повседневности…Вечная любовь – противостояние родителей и детей, мужей и жен, любовников, друзей – любовь, лишенная понимания, не умеющая прощать и не ждущая прощения…Произведения Лоуренса, стилистически изысканные, психологически точные, погружают читателя в мир яростных, открытых эмоций, которые читатель, хочет он того или нет, переживает как свои – личные…В книге представлены повесть «Дева и цыган» и рассказы.
Дэвид Лоуренс — автор нашумевшего в свое время скандального романа «Любовник леди Чаттерли» в этой книге представлен своим первым произведением — романом «Белый павлин» — и блистательными новеллами. Роман написан в юношеские годы, но несет на себе печать настоящего мастерства и подлинного таланта.Лоуренс погружает читателя в краски и запахи зеленой благодати, передавая тончайшие оттенки, нюансы природных изменений, людских чувствований, открывая по сути большой мир, яркий и просторный, в котором довелось жить.
В наследие английского классика XX столетия Д. Г. Лоуренса (1885–1930), автора всемирно известных романов «Сыновья и любовники» и «Любовник леди Чаттерлей», входят и несколько стихотворных циклов, и путевые заметки, и более полусотни новелл, в которых в полной мере отразились все грани его яркого дарования. «Быть живым, быть живым человеком, быть цельным живым человеком — вот в чем суть». Он всегда и во всем был верен своему девизу. В данную книгу включены 13 ранее никогда не издававшихся в нашей стране рассказов этого блистательного мастера «малого жанра».
Произведения выдающегося английского писателя Дэвида Герберта Лоуренса — романы, повести, путевые очерки и эссе — составляют неотъемлемую часть литературы XX века. В настоящее собрание сочинений включены как всемирно известные романы, так и издающиеся впервые на русском языке. В четвертый том вошел роман «Радуга в небе», который публикуется в новом переводе. Осознать степень подлинного новаторства «Радуги» соотечественникам Д. Г. Лоуренса довелось лишь спустя десятилетия. Упорное неприятие романа британской критикой смог поколебать лишь Фрэнк Реймонд Ливис, напечатавший в середине века ряд содержательных статей о «Радуге» на страницах литературного журнала «Скрутини»; позднее это произведение заняло видное место в его монографии «Д. Г. Лоуренс-романист».
История основана на реальных событиях. У девушки, живущей в мусульманской стране, хватает проблем. Особенно если она принадлежит к небольшой христианской общине. Тема христиан-коптов считается в Египте скользкой и неполиткорректной, но от ее замалчивания никому не легче, в том числе и Марием, для которой проблемы общины и ее личные неприятности сплетаются в одно целое. А тут еще революция, разлад с мужем и… любовь. Она спасет или погубит героиню?
От автора бестселлеров «Wall Street Journal» и Amazon.com. Дорогая Аэрин! Прежде чем это нелепое соглашение вступит в силу, хочу, чтобы ты знала: я в курсе, зачем мой отец нанял тебя. Но я не нуждаюсь в чьих-либо услугах. Поскольку ты опрометчиво подписала контракт, а мой отец убеждает меня занять эту позицию, нам придется какое- то время провести вместе. По крайней мере, пока не истечет срок договора. Надеюсь, мы с легкостью пройдем через это. Однако я вижу, что твой прекрасный взор слишком часто задерживается на мне.
От католического Рождества до Нового года – всего одна неделя. Том и Сиара проведут ее вместе – будут гулять по заснеженным паркам, пить горячий пивной коктейль в старом пабе, рассказывать свои желания Санта-Клаусу, дарить друг другу подарки и танцевать на новогоднем балу. Но хватит ли им этой праздничной недели или им нужна целая жизнь, проведенная вместе?
Она жила в маленьком привычном мирке. Но встреча с гадалкой все изменила. Теперь ее жизнь — сплошной водоворот страстей и необыкновенных приключений. Головокружительный роман, неожиданное наследство, поездка в Париж — разве могла мечтать об этом скромная учительница? Но только что обретенное счастье готово лопнуть, как мыльный пузырь, когда она понимает, что ее избранник не тот, за кого себя выдает.
Ройса Бразьера интересует лишь его бизнес. Он нанимает Жасмин Харден в качестве организатора супервечеринки, на которой он сможет осуществить самую главную сделку в своей жизни. Однако в результате Ройс заключает контракт совсем иного рода…
Компания премилых людей отправляется в Египет, в колыбель человечества. Прогулка по Нилу, пирамиды, фараоны и, конечно, погружение с аквалангом — не отдых, а сказка! Но вот какая незадача — из морских глубин не вынырнули красавица Маргарита и ее бойфренд Кирилл. Нет, они не утонули! Их похитили некие загадочные злодеи, а затем стали вымогать у богатого родственника Маргариты выкуп. И вот компания премилых людей скачет на верблюдах по колыбели человечества, собирая где только можно необходимую сумму. Правда, позже выяснилось, что делали они это напрасно, но зато какой удивительный отдых получился — настоящий, с захватывающими дух приключениями!
Произведения выдающегося английского писателя Д. Г. Лоуренса — романы, повести, путевые очерки и эссе — составляют неотъемлемую часть литературы XX века. В настоящее собрание сочинений включены как всемирно известные романы, так и издающиеся впервые на русском языке.В шестой том вошел роман «Пернатый змей».