Влюбленная пленница - [78]

– Вы любите его? – в ужасе повторил Мартин. – Это же Ваш похититель!

– И мой любовник. Я не надеюсь, что Вы сможете понять, и прошу просто простить меня. Мне очень-очень жаль!

Все трое молча смотрели на нее; Джеймс просто печально, Беатрис все еще в слезах, а Мартин – побелев от изумления и оскорбления.

Малик потянул Эми за руку.

– Пожалуйста, не пытайтесь нас вернуть и не посылайте никого вслед за нами. До свидания, – обратилась Эми к ним и побежала вместе с Маликом к выходу.

– Конь ждет за домом, – коротко пояснил Малик, едва они оказались в саду.

– Где ты его взял? – изумилась Эми, пока Малик поднимал ее в седло и привязывал ее сумку.

– Анвар привел его к тюрьме, – ответил Малик. Он уселся сзади и пришпорил коня, направляя его к дороге.

– Куда мы едем?

– Анвар нашел нам безопасный дом. Это примерно милях в двадцати отсюда. Я тебе все объясню, когда мы туда приедем.

Аккуратные улицы Перы пустовали. Эми удивлялась, куда подевались янычары; патрули исчезли, а звуки оружия и топот солдатских ног сменились тишиной. Едва они выехали с улицы, где стоял дом Вулкотов, тишину разорвал мощный взрыв, и Мехмет попятился, встав на дыбы.

Малику потребовалось несколько секунд, чтобы справиться с конем, а тем временем из домов начали выходить люди, возбужденно и испуганно восклицая и показывая в сторону залива. За первым взрывом последовало еще несколько – на этот раз потише. Обернувшись, Эми посмотрела через плечо Малика и увидела, что в темно-синее небо поднимается столб дыма.

– Что это? – в страхе спросила она.

– Пороховой склад в Толкапы, – мрачно ответил Малик, все еще борясь с испуганным конем, – его только что взорвали янычары.

Эми замолчала и крепко схватилась за луку седла, откладывая все вопросы на будущее. Мехмет наконец успокоился, и можно было продолжать путь. Испуганные люди на улицах почти не обращали на них внимания; они шли в противоположном направлении – к парку, откуда была лучше видна гавань. Эми была рада, что они настолько взволнованы, что не обращают никакого внимания на двоих, едущих на одном коне. Если бы ни хаос, то, несомненно, их вид вызвал бы немало вопросов: женщина в нарядном платье и мужчина в тюремных лохмотьях.

Пока они ехали по городу, направляясь к северным воротам и дальше – к лесистым холмам, дающим кров мятежникам, Эми не заметила ни одного солдата. За то время пока она жила в Константинополе, янычары стали привычным явлением, и, к своему удивлению, девушка почувствовала, что их отсутствие лишает ее спокойствия и уверенности. Обычно они раздражали ее, заставляя себя чувствовать словно в осаде, но сейчас Эми ясно поняла, что нет такой силы, которая могла бы сдержать взволнованных людей, толпившихся на улице. Никто не понимал, что происходит, и население беднейших кварталов выказывало явные признаки недовольства и склонности к бунту. Она с облегчением вздохнула, когда Мехмет наконец пробрался сквозь трущобы пригорода и вышел на открытую равнину с высушенной солнцем травой и жаждущими дождя деревьями. За спиной путников садилось солнце, а перед ними уже вставала луна. Становилось все холоднее.

Малик направил коня к подножию холмов, где дорога почти терялась в лесу и где лишь хорошо знающий местность человек мог найти путь. Мехмет пошел медленнее, пробираясь между валунами и поваленными деревьями. И когда Эми уже решила, что необходимо остановиться, чтобы дать отдых коню, она сквозь деревья заметила уголок соломенной крыши. Малик повернул Мехмета именно в ту сторону; и когда они подъехали ближе, девушка разглядела, что хижина сложена из местного камня, а дверь сделана из местного же дерева.

Малик остановил коня и соскочил на землю, привязав его к дереву. Потом снял Эми с седла. Когда она хотела освободиться из его рук, он удержал ее со словами:

– Подожди минутку. Я же думал, что никогда уже тебя не увижу и не смогу обнять.

Эми положила голову ему на плечо, сразу найдя хорошо знакомое местечко под ключицей, где уютно помещался ее носик.

– Ты так испугал меня своим видом там, в тюрьме, – прошептала она. – Когда ты так резко обошелся со мной, пытаясь отправить меня домой, я решила, что ты всерьез собрался умирать.

– Не думай об этом, – успокоил ее Малик, гладя по волосам. – Все кончилось, и мы снова вместе.

– Но насколько? Ты все еще не рассказал мне, как выбрался из тюрьмы, куда исчезли янычары – ничего не рассказал!

– Давай войдем внутрь, и понемногу ты все узнаешь.

Комната оказалась бедной – лишь стол и два стула, кровать и деревянный комод на земляном полу. В каменном очаге теплился огонь, и Малик наклонился, чтобы раздуть его. Эми закрыла дверь, и они оказались в полутьме. Малик поднялся, держа в руке горящую ветку, и зажег свечи, которые стояли на столе в деревянных плошках. Он посмотрел на Эми: девушка дрожала.

– Замерзла? – спросил он. Рука его сама собой двинулась к горлу рубашки – он хотел снять ее и отдать Эми. Но взглянув на то, что на нем надето, понял, что такие лохмотья отдавать неудобно, и печально усмехнулся.

– Придется согреть тебя иначе, – проговорил он, хватая Эми и падая вместе с ней на кровать. Крепко обнял ее и натянул выцветшее домотканое одеяло. Постепенно Эми перестала дрожать и успокоилась, свернувшись калачиком в его объятиях.