Влюбленная Пион - [37]

Я продолжала писать, в то время как в доме бурным ходом шли приготовления к свадьбе. Однажды портниха велела мне надеть мой свадебный костюм, а затем забра­ла его, чтобы ушить. На следующий день ко мне пришли мама и тети. Я лежала на кровати, вокруг меня на шелко­вом покрывале были разбросаны книги. На лицах жен­щин были улыбки, но они не казались счастливыми.

— Твой отец прислал письмо из столицы, — мело­дичным голосом произнесла мама. — Сразу после твоей свадьбы он вновь поступит на службу к императору.

— Неужели маньчжуры ушли из страны? спросила я. Может, во время своего заточения я не заметила сме­ны династии?

— Нет, твой отец будет служить императору Цин...

— Нет, папа хранит верность прежнему императору!

Как он может...

— Ты должна поесть, — прервала меня мама. — Вы­мой волосы, напудрись и приготовься встретить его, когда он вернется, как надлежит хорошей дочери. Бла­годаря ему нашей семье оказали великую честь. Ты дол­жна выразить свое почтение. Сейчас же вставай!

Я не двинулась с места.

Мама вышла из комнаты, но тети остались. Они ста­рались вытащить меня из постели и заставить стоять, но я вырывалась и извивалась в их руках, словно угорь.

У меня путались мысли. Как папа мог поступить на службу, ведь он же остался верен императору? Неужели мама покинет наш дом и последует за ним в столицу, как некогда поехала в Янчжоу?

На следующий день мама привела семейного предска­зателя, чтобы обсудить с ним, как вернуть на мои щеки румянец, ведь до свадьбы осталось немного времени.

— У вас есть весенний чай из Лунцзиня? спросил он — Сварите его с имбирем и дайте ей: он заставит ее желудок работать и придаст ей сил.

Я пила чай, но он не помогал. Легчайший ветерок мог сбить меня с ног. Даже моя ночная сорочка казалась слишком тяжелой для меня.

Он дал мне кислых абрикосов — испытанное средство лечения для молодых девушек, чьи мысли свидетельству­ют о быстром созревании, — но мой дух отказывался сле­довать в указанном направлении. Вместо этого я представляла, как выйду замуж за моего поэта и буду есть со­леные сливы, когда забеременею нашим первым сыном, чтобы они помогли мне справиться с тошнотой.

Предсказатель вернулся, чтобы обрызгать мою кро­вать свиной кровью. Он надеялся, что благодаря этому ему удастся прогнать духов, которые, по его убеждению, там затаились. Закончив с этим, он сказал. «Если ты пе­рестанешь отказываться от пищи, то в день твоей свадь­бы твои кожа и волосы превзойдут все самое прекрас­ное, что есть на земле».

Но я не хотела выходить замуж и, уж конечно, не со­биралась есть для того, чтобы порадовать будущего мужа в день нашей свадьбы. Но это не имело значения. Мое будущее было предопределено, и я уже сделала все, что нужно, чтобы подготовиться к свадьбе. Я совершенство­валась в искусстве вышивания. Научилась играть на цит­ре. Каждый день Шао одевала меня в туники с вышивкой в виде цветов и бабочек или двух летящих птиц, они сим­волизировали любовь и счастье, якобы охватившие меня перед вхождением в дом моего будущего мужа. Но я ни­чего не ела. Даже фрукты. Я выпивала всего несколько глотков сока. Меня подпитывало ощущение мистичес­кого дыхания, мысли о любви, воспоминания о приклю­чении, пережитом вместе с моим поэтом за стенами сада.

Предсказатель велел нам держать двери в дом закры­тыми, чтобы в него не могли попасть злые духи. Он при­казал разобрать печь в кухне и поменять расположение моей кровати, чтобы поместить ее в более подходящее с точки зрения фэн шуй, место. Мама и слуги выполнили его указания, но мне не стало легче. Как только они выш­ли из комнаты, я вернулась к моим запискам и мечтам. Нельзя излечить тоскующее сердце, переставив кровать.

Через несколько дней мама привела доктора Чжао. Он пощупал пульс на моем запястье и объявил: «Сердце — вместилище разума, а вашу дочь переполняют несбы­точные желания».

Я была счастлива, что меня официально признали заболевшей любовным томлением. Меня посетила чу­десная мысль. Что, если я умру от любви, как это про­изошло с Линян? Может, мой поэт найдет меня и вер­нет к жизни? Эта мысль мне очень понравилась, но мама восприняла сказанное доктором совсем по-другому. Он закрыла лицо руками и заплакала.

Доктор отвел ее от кровати и тихо сказал:

— Такая меланхолия часто сопровождается присту­пами тоски. Она может привести к тому, что она пере­станет есть. Видите ли, госпожа Чэнь, вашей дочери грозит смерть из-за переизбытка ци.

Ай-я! Доктора вечно пугают матерей. Благодаря это­му они зарабатывают себе на жизнь.

— Вы должны заставить ее есть, — сказал он.

Они так и сделали. Шао и мама держали меня за руки, в то время как доктор засовывал мне в рот комки сварен­ного риса и смыкал мне челюсти. Слуга принес соленые сливы и абрикосы. Доктор заталкивал склизкие кусочки мне в рот, но меня стошнило ими. Он с отвращением по­смотрел на меня, но моей матери сказал: «Не беспокой­тесь. Виной ее болезненного состояния — ее страсти. Если бы она уже была замужем, я бы сказал, что ее изле­чит всего одна ночь дождя и облаков. Но она еще не заму­жем, а значит, ей нужно заглушить свои желания. Гово­рю вам, матушка, после брачной ночи она будет здорова. Но у нас нет времени ждать. В таком случае могу предло­жить вам другое средство». Он опять взял ее за локоть, притянул к себе и прошептал что-то на ухо. Когда он от­пустил ее, страх на ее лице сменился выражением мрач­ной решимости. «Нередко приступ гнева помогает изба­виться от закупорки каналов», — убежденно произнес он.