Влюблен и очень опасен - [3]

Оглянулся он у самого выхода. Громилы в черном по-прежнему стояли на танцполе, а официантка убирала посуду с его стола. Все в порядке, никто их с Настей не преследует, и они могут ехать к нему домой.

На улице было тепло, но так ветрено, что фонари, поскрипывая, покачивались на ветру, поэтому тени Марка и Насти тоже шатались из стороны в сторону: а может, их и самих качало.

– Ты на машине? – спросила она.

– Не совсем.

Стоянка перед клубом была заполнена дорогими и не очень автомобилями. Чуть поодаль, в окрестностях троллейбусной остановки, гнездились машины такси. К ним и направился Марк, увлекая за собой ночную подружку.

– А почему на такси? – больше из любопытства, чем от недовольства, спросила она.

– Машина в Москве осталась.

– Ты из Москвы?.. Не люблю москвичей.

В ее голосе не ощущалось отторжения, и не совсем понятно, зачем она это сказала.

В машине Настя прижалась к его руке, уложила голову ему на плечо и закрыла глаза. Она молчала и не шевелилась, в какой-то момент ему даже показалось, что у нее перестало биться сердце.

– Эй, ты живая?

– Живая, – на удивление бодро отозвалась она.

– Заснула?

– Нет. Просто думала.

– О чем?

– Вот только в душу лезть не надо! – огрызнулась она.

Марк разочарованно пожал плечами. Он пытался создать хотя бы иллюзию ее бескорыстного к себе влечения. И она не напоминала ему о своей профессии. Но это требование не лезть в душу все испортило. Типичное поведение чем-то недовольной проститутки.

Марк специально не заводил разговор о деньгах. Сама себе цену назначит. И вряд ли это будет больше сотни долларов за два часа. Ведь она лучшая только для него, и ей самой об этом неизвестно.

Машина остановилась во дворе десятиэтажного дома, Марк расплатился с водителем, помог Насте покинуть салон.

Детская площадка посреди двора освещена, видно, как ветер закрутил в маленьком вихре сухие опавшие листья. Лето уже закончилось, и хотя еще можно по ночам разгуливать в одной только рубашке, осень уже дышит в спину.

В подъезде воняло мочой, кабинка лифта изрезана и исписана вдоль и поперек, на лестничной площадке седьмого этажа хрустит под ногами строительный мусор, зато в квартире, куда Марк привел ночную гостью, чисто и комфортно. Крашеные обои, подвесной потолок в единственной комнате, мебель – как в лучших домах.

Насте должно было здесь понравиться, но девушка не стала осматриваться, а сразу бросилась в туалет, встала на колени и принялась «пугать унитаз».

– Тебе плохо? – взволнованно спросил он, когда она с опухшими от напряжения глазами вышла в прихожую.

– Нет, мля, хорошо! – со страдальческим видом, но с дерзостью разбалованной девчонки отозвалась Настя.

И, не спрашивая у него разрешения, закрылась в ванной. Послышался шум льющейся воды.

В ванной, помимо уже использованного, висело чистое банное полотенце. Квартира эта, по сути, была частной гостиницей, которую он снял вчера минимум на неделю. Дом с видом на море, до которого пять минут пешком, пляж с крупной галькой, ровное дно, в трех метрах от берега уже по шею. Вода уже остывает, но еще теплая. И прозрачная, без водорослей и медуз. Тепломорск – портовый, рабочий город, но при желании можно отдохнуть здесь, как на курорте. Такое желание у Марка есть. И возможности уже появились – Настя одна из них.

Она долго пропадала в ванной, потом вышла из нее в тунике из банного полотенца. Марк сервировал журнальный столик в комнате, открыл бутылку местного, очень вкусного шампанского, разложил красиво фрукты. Но девушка кисло скривилась, глянув на бутылку. Вид у нее был такой, что Марк не удивился бы, если б она снова закрылась в туалете. Но нет, Настя без всякого стеснения сорвала с себя полотенце и сразу нырнула в постель под одеяло.

В ее глазах уже не было шального блеска, не изнывала она от вожделения. Впрочем, Марку было все равно. Плохо ей или нет, но деньги свои она попросит. Пусть их отрабатывает.

Она обреченно посмотрела, как он снимает рубашку, и повернулась к нему спиной. Дескать, делай что хочешь: никуда ведь от тебя не денешься. Когда он сбросил брюки, она торопливо переместилась к стенке, но к нему так и не повернулась.

Парень лег рядом, откинул простыню, обнажая волнующую линию ее тела – шея, плечо, талия, бедро.

– Мне холодно, – поежилась она.

Но слишком красивым казалось ее тело, чтобы на него не смотреть. И все-таки Марк укрыл девушку. И сам забрался под одеяло. Плотно прижался к ней, ладонью накрыл ее полновесную, тугую грудь, приласкал ягодку соска, чувствуя, как она твердеет под его пальцами.

– Ты нахал, – прошептала Настя.

– Ну и что?

– Наглый как танк!

– Броня крепка, и танки наши быстры.

– Крепка у него броня...

Ее тело напряглось в тревожном ожидании, но Марк заставил ее расслабиться. Он с удовольствием гладил и ласкал ее стройное тело, пробовал его на вкус, чувствуя, как мало-помалу оно раскрывается навстречу мужскому желанию.

Недомогание и лень оставили ее, она порывисто легла на спину и с улыбкой великой блудницы притянула Марка к себе.

После она лежала будто неживая, а он льнул к ней, ластился. Никогда у него еще не было столь желанной женщины, как эта.

Настя принимала его ласки, но никак не реагировала на них. Кажется, приятная усталость усыпила ее. Она заснула крепко и безмятежно, и, судя по блаженной улыбке, ей снился хороший сон.