Влюбиться в Венеции, умереть в Варанаси - [40]

— И как это случилось?

— Встретила друга. Он забыл поздравить меня с днем рождения и решил компенсировать это сейчас.

— Милые у тебя друзья.

— Ну что, попробуем?

— Разумеется.

— Тогда пошли.

Они протолкались через толпу к туалетам. Удивительно, но очереди не было, и никто не заметил, как они забрались в кабинку. Джефф запер дверь и свернул десятиевровую купюру, пока Лора сооружала с помощью кредитной карты две узкие дорожки. Она втянула одну, и он быстро сделал то же самое.

— Отлично, — выдохнул он, расправляя банкноту. — Спасибо.

— Мне, пожалуй, надо пописать.

Неуверенный в том, означало это просьбу удалиться или просто было объявлением о намерениях, Джефф сказал:

— Можно я посмотрю?

Она подняла платье, опустила трусики до колен и, не заботясь более о его присутствии, принялась писать. Джефф просунул руку меж ее ног, чувствуя, как горячая влага бежит по коже. Он был уже готов попросить ее потом, попозже, когда они вернутся в отель, помочиться ему на лицо, но даже на пике кокаинового кайфа успел подумать, что это вполне может оказаться за пределами ее сексуальных предпочтений — на самом деле это могло оказаться слишком даже для него. Он вымыл руку под краном, и они вместе выскользнули из туалета, сияющие, шмыгающие носом и никем не замеченные.

Он и раньше был в неплохом настроении, но теперь, когда по задней стенке его горла стекала химическая струйка кокаина, оно стало поистине превосходным. К сожалению, этот подъем настроения ознаменовался встречей с Чарлзом Хассом, чья рука покоилась в лубке. Джефф собирался познакомить его с Лорой, но она уже оживленно болтала с Ивонн — подругой, с которой она была в вечер их знакомства. Так что Джеффу пришлось остаться с Чарлзом.

— Итак, Чарлз, — сказал он, — как поживаешь? Только кратко.

К сожалению, поживал он так бурно, что о краткости речь тут не шла. Сломанная рука стала последним довеском к длинной цепочке несчастий, простиравшейся в прошлое до их последней встречи, состоявшейся — что? год назад? ну надо же! Сначала его бросила жена. Через шесть месяцев у него умерла мама, а еще через месяц после похорон его на велосипеде сбило такси, и он сломал руку, откуда, собственно, и лубок. И как же он справлялся с такой полосой неудач? Ну, как-то справлялся. Ковылял как мог. Чтобы переставлять ноги одну за другой требовалось все же меньше усилий, чем чтобы просто лечь и умереть. Просто бредешь себе дальше. Пахарь прокладывает последнюю усталую борозду, даже если плуг по жестокой случайности отхватил ему руку по локоть. Что ж, подбираешь ее второй, целой, и стараешься побыстрее оказаться дома, и ни боль, ни неудобство, ни предстоящий курс усиленной физиотерапии тебе не страшат, если — и это весьма большое ЕСЛИ — тебе повезет и руку таки пришьют назад. Просто ковыляешь потихоньку, и все. А что еще делать? Единственная альтернатива — никуда не ковылять. Хотя в целом продолжать ковылять так же просто, как бросить все и сдаться. Пока Чарлз распространялся таким образом о своих бесконечных несчастьях, мысль о том, что за полосой невероятного подъема и удачи, в которую он случайно угодил, последует без всякой передышки что-нибудь подобное, буквально пригвоздила Джеффа к земле, навевая тоску и уныние. Жалость к себе вспенилась гигантской волной и нахлынула на него, грозя сбить с ног.

— Со мной ведь никогда не приключится ничего плохого, правда, Чарлз? — произнес он.

— Нет, уверен, что нет.

— Ты правда уверен?

— Ну, сам понимаешь, никогда нельзя…

— Пообещай! Пообещай мне, что со мной никогда не случится ничего плохого. Я должен быть уверен!

— Обещаю.

— Скажи это всерьез, — не унимался Джефф. — Поклянись могилой своей матери.

Чарлз бросил на него недобрый взгляд. Джефф понял, что зашел слишком далеко, но выбраться из этого водоворота можно было, лишь зайдя еще дальше. Он схватил здоровую руку Чарлза и проникновенно заглянул ему в глаза. Страх, что случится что-то ужасное, к этому времени уже вцепился в него так же крепко, как он — в руку Чарлза. На шутку это уже не походило. Да, началось все с шутки — хотя бы в некотором смысле, — но, увы, таковой не осталось. Многие вещи в жизни начинаются с шуток, а заканчиваются как что-то совсем не смешное. Если не соблюдать хотя бы элементарную осторожность, это несмешное может начаться прямо сейчас. Он мог схлопотать от Чарлза по морде — особенно теперь, когда он отпустил его здоровую руку. Джефф попытался было изменить тактику и взять себя в руки, но все было напрасно. Мысль о том, что Чарлз может дать ему в морду, трансформировалась в ощущение угрозы, в предчувствие, что в ближайшем будущем кто-то непременно врежет ему за то, что он, Джефф, сделал, или, наоборот, не сделал, или должен был сделать, но пренебрег или забыл.

— Штука в том, — сказал он Чарлзу — что у меня просто сил не хватит справиться с чем-то плохим. Я и так вишу на волоске.

— Давай сменим тему, — предложил Чарлз.

— Отличная идея! — обрадовался Джефф.

Мимо как раз проходил официант с одним полным бокалом шампанского на подносе. Джефф схватил его — с рукой в лубке, Чарлз, даже если он того хотел, никак не мог его опередить — и сделал могучий глоток.