Влюбиться в Венеции, умереть в Варанаси - [41]

— И все-таки, как у тебя дела? — радостно вопросил он Чарлза, вдруг снова придя в отличное расположение духа — настолько хорошее, что первый рассмеялся своей шутке. — Видишь, я извлек урок из твоего примера. Несколько секунд назад я был в серьезной депрессии, но мне хватило упорства вырваться из ее силков. И я рад, что у меня получилось. Я справился, и вот я снова здесь, на этой классной вечеринке, разглагольствую в компании друга, чей стакан, кстати сказать, трагически пуст.

Джефф все равно чокнулся с ним своим полным. Что жизнь? Американские горки, да и только! Он снова чувствовал себя великолепно. В отличие от Чарлза, который выглядел совсем потухшим.

— Ну же, — произнес Джефф. — Я знаю, что пару минут назад вел себя как настоящий нытик, но теперь все отлично, поверь. И я знаю, что по-хорошему мне следовало бы предложить этот бокал шампанского тебе, но тут расклад был пятьдесят на пятьдесят, а я понимал, что в тот момент нуждался в нем больше.

Чарлз развернулся и пошел прочь. Черт, да у него совсем нет чувства юмора! Но впрочем, это было уже неважно, так как ему тут же подвернулась Валери Сакс в приличном подпитии, что-то пьяно втолковывающая стоящему рядом мужчине — Павлу Как-его-там. Они потрясли друг другу руки, но фамилию его Джефф все равно не уловил.

— Он из Польши, — сказала Лора. — Он граф.

— Между нами, — вставил невесть откуда взявшийся Грэм Харт, который едва ворочал языком, — не тот ли это граф, который, всё просрав, приехал к нам сюда?

Граф Павел Как-его-там, похоже, не расслышал эту гнусную ремарку, но Джеффу эта группка собеседников уже наскучила. Тем более что к нему направлялась Лора. О боги, она была умопомрачительно красива, все еще на волне кокаина, а пятнадцать минут назад она писала ему на руку. И вот сейчас это божественное создание подошло и обняло его за талию. Не жизнь, а фантастика! В свете этих двух дней в Венеции все, что было раньше, теперь казалось не напрасным. Он не сделал в жизни ни одной ошибки, потому что все в ней, включая ошибки, привело его в это «здесь и сейчас». В том-то и вся штука. Нельзя выбрать из жизни кусочки получше; нужно брать оптом всю партию, все взлеты и посадки. Но если взлеты будут такими, как сейчас, то можно с охотой подписаться и на все посадки, ибо в сравнении с первым второе стирается, тает, так что после его и не вспомнить.

Пока Джефф третировал беднягу Чарлза, Лору пригласили на вечеринку на яхте. Сама яхта дрейфовала в паре сотен ярдов от места веселья, у Джудекки, и туда уже отправлялась небольшая компания. Хозяином яхты был немец, Джеймс Хофман, и его вечеринки всегда были прекрасны. После тесноты и шума этой, перспектива оказаться на другой, куда меньшей, да к тому же на яхте, выглядела бесконечно привлекательно. Тем более что в последние полчаса запасы спиртного стали заметно истощаться. Не то чтобы Джеффу хотелось еще чего-то выпить, однако сам факт того, что выпивка скоро закончится, сразу лишил праздник всякого очарования. Вечеринка чахла на глазах и, как только это стало заметно, зачахла в рекордные сроки. Пора было ее покинуть.

Как это часто случается в Венеции, яхта оказалась куда дальше того места, где ей надлежало быть. Они уже прошли так много — так что даже пристань вапоретто в Дзителле осталась позади, — что поневоле засомневались, не проглядели ли они ее. Но нет, она была на месте, на приколе у Чиприани, прекрасная и безмятежная.

Они поднялись по сходням и были встречены кем-то из команды, по-морскому белоснежным с ног до головы.

— Разрешите подняться на борт, сэр? — бодро вопросила Лора, отдавая честь. Их впустили без всяких расспросов.

Вечеринка не просто проводилась на яхте, но и в целом была морской по духу. По прибытии на борт гостей просили разуться, а в качестве компенсации выдавали офицерские фуражки.

— Тебе идет, — сказал Джефф Лоре.

— Вам тоже, капитан, — отозвалась она.

Их хозяин, герр Хофман, официально поприветствовал собравшихся на борту судна. Со своей бородой и немецким акцентом, он выглядел как настоящий капитан подводной лодки. Нетрудно было представить его прильнувшим к перископу и обстреливающим торпедами конвой торговой флотилии, нимало не заботясь о спасении утопающих. Впрочем, его судно едва ли можно было назвать тесным. Да и мазутом там не пахло. Это была воплощенная мечта о яхте: более дешевая, чем у Романа Абрамовича, но все равно кошмарно дорогая. Можно было представить ее — что-то во всем этом заставляло Джеффа мыслить штампами из киносценариев — на карибских или средиземноморских просторах с грузом из ожиревших мафиози и шлюх в бикини, попивающих «Кристалл»[103], поедающих на ужин свежевыловленную рыбу, находящуюся под угрозой вымирания, и занюхивающих все это кокаином высшей пробы. Что еще приятнее, сегодня на борту была только международная арт-тусовка: интеллектуалы, художники, знатоки и любители изящных искусств и изящных вещей, то есть как раз те люди, которые любят пить шампанское и нюхать кокаин. По крайней мере, рыбы, находящиеся под угрозой вымирания, могли чувствовать себя спокойно! Кроме того, яхта находилась в двух футах от суши, и с нее можно было сойти в любой момент, что тоже добавляло вечеру приятности. Джеймс был пленительным собеседником в том плане, что все его речи сводились к выражению удовольствия, которое доставляло ему присутствие Джеффа и Лоры на борту его судна. Впрочем, долгого разговора не получилось — кругом было множество других гостей, которых надо было поприветствовать и заверить в том, что они оказали ему большую честь, прибыв на эту маленькую вечеринку.