Влияние - [10]

К нему вновь подлетели те же девчушки. Он прошел мимо них за прилавок в глубь магазина и постучал в уже знакомую дверь. Через мгновение ее открыл щупленький владелец.

— Мистер Бунми?

Тот удивленно посмотрел на него.

— Проблема?

Форд смущенно улыбнулся.

— Я дал вам не ту карточку — старую. Можно я?..

Бунми взял со стола визитку и протянул Форду.

— Прошу прощения. — Убрав ее в нагрудный карман рубашки, Форд протянул ему другую и, покинув магазин, вновь оказался под палящим солнцем.

На этот раз он тут же поймал такси.

ГЛАВА 8

«Удивительно, насколько похожи подобные места», — размышлял Марк Корсо, шагая по длинным коридорам Национальной лаборатории реактивного движения. И хотя он был по другую сторону континента, здесь царил такой же запах, как в МТИ, Лос-Аламосе или, скажем, Фермилабе,[16] — знакомая смесь мастики для пола, греющейся электроники и пыльных учебных пособий. Они и выглядели-то все одинаково — рифленый линолеум, дешевая деревянная отделка, люминесцентные панели вперемежку со звукопоглощающей плиткой.

Корсо дотронулся до болтавшейся на шейном шнурке новой карточки-пропуска, словно это был некий талисман. В детстве он хотел стать астронавтом. До Луны уже добрались, но ведь был еще и Марс. А это даже лучше. И вот он в свои тридцать лет становится самым молодым старшим научным сотрудником на Марс-проекте в такой исключительно важный момент человеческой истории. Меньше чем через пару десятилетий — ему тогда едва исполнится пятьдесят — он окажется участником величайшего события в истории покорения космоса: высадки первого человека на другой планете. А если правильно распорядится своими козырями, то сможет и руководить этой миссией.

Корсо остановился возле застекленного проема и взглянул на свое отражение: непринужденно расстегнутый, но безупречно чистый лабораторный халат, хорошо отглаженная белая сорочка с шелковым галстуком и габардиновые брюки. В одежде он был довольно щепетилен и старательно избегал даже намека на неряшество. Он попробовал окинуть себя свежим взглядом — короткая стрижка (читай: положительный); борода (с присущей долей раскованности…), опрятная (…но в разумных пределах); стройный и спортивный (не рохля). Он был приятной наружности, по-итальянски смугл, с выразительными чертами лица и большими карими глазами. Общее впечатление довершали дорогие очки от Армани и идеальный покрой одежды — без излишеств.

Сделав глубокий вдох, Корсо уверенно постучал в закрытую дверь.

— Entrez,[17] — раздался голос.

Толкнув дверь, Корсо вошел в комнату и оказался прямо перед столом. В маленьком и захламленном офисе его нынешнего наставника Уинстона Дерквейлера сесть было некуда. Как руководитель группы Дерквейлер наверняка мог бы выхлопотать себе и более просторный кабинет, однако относился к типу ученых, которые своим небрежным видом выказывали презрение к антуражу и привилегиям, нарочито подчеркивая тем самым исключительную приверженность науке.

Откинувшись назад, Дерквейлер заполнил офисное кресло мягким дородным телом.

— Ну как — освоились в этом бедламе, Корсо? У вас же теперь новая должность, новые обязанности.

Марку не нравилось, когда его звали по фамилии, но он успел к этому попривыкнуть.

— Да, более или менее.

— Ну и хорошо. Чем могу быть полезен?

Корсо глубоко вдохнул.

— Я тут знакомился с информацией о гамма-излучениях на Марсе…

— Гамма-излучениях? — На лице Дерквейлера вдруг появилось недовольство.

— Ну да. Вникая в суть своих новых обязанностей, я просматривал старые материалы… — Он замолчал, заметив, как откровенно мрачнеет Дерквейлер. — Простите, доктор Дерквейлер, что-то не так?

Игнорируя распечатанные Корсо материалы, руководитель проекта, скрестив руки, выжидающе смотрел на него.

— И как долго вы занимались этим просмотром?

— С прошлой недели. — Корсо вдруг почувствовал себя весьма неуютно: а вдруг у Дерквейлера с Фримэном была размолвка именно на эту тему?

— У нас еженедельно скапливается не меньше полтерабайта непросмотренных радиолокационных и видеоматериалов, и информация о гамма-излучениях является далеко не первостепенной.

— Я понимаю, только вот доктор Фримэн, — занервничал Корсо, — перед своим… э-э… уходом из НЛРД работал над этими гамма-излучениями. Я унаследовал данные материалы и, знакомясь с ними, наткнулся на некоторые аномалии…

Сцепив пальцы, Дерквейлер подался вперед, наваливаясь на стол.

— Корсо, вам известно, какая перед нами стоит задача?

— Задача?.. Вы имеете в виду… — Корсо почувствовал, что краснеет, как школьник, не выучивший урок. Подобное отношение к старшему научному сотруднику казалось нелепым. Фримэн неоднократно жаловался ему на Дерквейлера.

— Вот что я имею в виду… — Расплывшись в улыбке, Дерквейлер широко развел руками и обвел взглядом свой кабинет. — Я имею в виду, что мы собрались в Пасадене, в солнечной Калифорнии, вовсе не на отдых. И чем же мы должны здесь заниматься, Корсо? Какие у нас задачи?

— Задачи орбитального картографа или всей лаборатории? — Корсо старался выглядеть непринужденно.

— Картографа, конечно, — мы же тут не бройлеров разводим! — И Дерквейлер хмыкнул, довольный собственной шуткой.