Влияние морской силы на историю - [164]

Сюффрен родился 17 июля 1729 г. и участвовал в войнах 1739 и 1756 гг. Он был первым под огнем в сражении Мэтьюза при Тулоне 22 февраля 1744 г. Он был современником д’Эстена, де Гишена и де Грасса – до наступления дней Французской революции, когда восстание народа показало людям, как часто невозможности бывают не невозможны, а Нельсон и Наполеон надсмеялись над самым этим словом. Его поведение и действия имели поэтому в то время еще и добавочную заслугу – оригинальность. Но его величественный характер был способен на еще более великие дела. Убежденный в необходимости удержать эскадру на ее станции, он осмелился не только игнорировать ропот своих офицеров, но и категорические приказания двора. Придя в Батакало, он нашел там депеши, требовавшие возвращения его к Иль-де-Франсу. Вместо того чтобы повиноваться им и снять с себя бремя ответственности, он ослушался их, приведя свои доводы: Сюффрен заявил, что, будучи на месте, он мог лучше судить, чем министр в Европе, о том, чего требовали обстоятельства. Такой вождь заслуживал лучших подчиненных и лучшего коллеги, чем тот, какого он имел в командире сухопутных сил. Позволяли или нет общие условия морской борьбы уничтожить английское владычество в Ост-Индии – остается сомнительным; но несомненно, что между всеми адмиралами трех наций не было ни одного, который был бы настолько же способен достигнуть этого результата, как и Сюффрен. Мы увидим его в условиях суровых испытаний и всегда на высоте положения.

После полудня 5 июля эскадра Сюффрена пришла на вид английской, стоявшей на якоре у Куддалора. Через час внезапный шквал снес грот– и бизань-стеньги с одного из французских кораблей. Адмирал Юз снялся с якоря, и оба флота маневрировали всю ночь. На следующий день ветер благоприятствовал англичанам, и оба противника оказались в боевой линии, идя правым галсом и держа на SSO, при ветре с SW. Так как потерпевший аварию французский корабль провел ночь в непростительной бездеятельности, не исправив своих повреждений, то число кораблей, готовых к сражению, было с каждой стороны одинаковое – по одиннадцати. В одиннадцать часов утра англичане спустились все вместе и атаковали противника, корабль против корабля, но, как бывает обыкновенно при таких условиях, арьергардные корабли не подошли так близко к противнику, как бывшие впереди их (план XVI, положение I). Капитан Шевалье подчеркивает, что их неудача была прекрасным возмездием за неудачу французского арьергарда 12 апреля[180], но упускает заметить в этой связи, что французский авангард как в этом случае, так и 3 сентября маневрировал столь же плохо, как и арьергард. В уме внимательного читателя остается мало сомнений в том, что, в общем, французские капитаны, как моряки, стояли ниже своих противников. В течение первой части сражения четвертый корабль во французской линии, Brilliant (а), потерял свою грот-мачту, вышел из линии (а) и постепенно отошел назад и под ветер (а'')

В час пополудни, когда бой сделался наиболее жарким, ветер внезапно переменился на SSO, задув в левую скулу кораблей (положение II). Четыре английских корабля: Burford, Sultan (s), Worcester и Eagle, видя приближение бриза, повернули влево по направлению к французской линии; другие, застигнутые врасплох, повернули вправо. Французские же корабли, за двумя исключениями: Brilliant (а) и Sévère (b), повернули в сторону от английской линии. Влияние перемены ветра было поэтому таково, что разделило главные силы обеих эскадр и соединило между линиями четыре английских корабля с двумя французскими. Технический порядок был, следовательно, нарушен. Brilliant, отнесенный далеко назад от своей позиции, попал под огонь двух английских арьергардных кораблей: Worcester и Eagle, которые спустились вовремя и поэтому приблизились к французам. Сюффрен лично пришел к нему на помощь (положение III, а) и отогнал англичан, которым угрожало приближение еще двух французских кораблей, повернувших на запад, во исполнение сигнала. Пока происходила эта стычка, другой французский корабль Sévère (b) был атакован английским Sultan (s) и, если верить французскому капитану де Сийяр (М. de Sillart), еще двумя английскими кораблями. По положению его в линии вероятно, что Burford также атаковал его. Как бы то ни было, Sévère спустил свой флаг; но в то время, когда Sultan уходил от него, поворачивая через фордевинд, он возобновил свой огонь, обстреливая противника продольно. Приказание сдаться, отданное французским капитаном и приведенное в исполнение формальным, твердо установленным символическим актом, было оставлено без внимания его подчиненными, которые стреляли по неприятелю со спустившего уже флаг корабля. Внешне действия французов в этом случае свелись к гнусной ruse de guerre, но было бы несправедливо настаивать на том, что это было сделано преднамеренно. Положения различных кораблей были таковы, что Sultan не мог взять своего приза: приближались другие французские корабли, которые должны были отнять его. Негодование младших французских офицеров на слабость своего капитана поэтому было оправданным; их отказ повиноваться ему может быть прощен им, как людям, неожиданно столкнувшимся с вопросом чести в пылу сражения, под уколами стыда. Несмотря на это, более развитое чувство чести потребовало бы от них, чтобы они ждали освобождения от других рук, не связанных действиями их командира, или, по крайней мере, чтобы пощадивший их противник не пострадал от них. Капитан, отрешенный от должности, отправленный домой Сюффреном и разжалованный королем, совершенно скомпрометировал себя своими попытками оправдаться. «Когда капитан де Сийяр увидел, что французские корабли удалились, ибо все корабли, за исключением