Властный зов страсти - [63]

– Для оглашения потребуются две недели…

– Я написал твоему кузену о том, что мы обойдемся без оглашения.

Флора улыбнулась и крепче прижалась к нему, так что он ощутил ее соски.

– Не сомневаюсь, что брат и кузен очень хотят увидеть меня замужем и потому сделают все возможное, чтобы ускорить дело. Правда, боюсь, в последнее время я могла вызвать недовольство кузена.

– Думаю, для этого есть основания.

На губах Флоры заиграла шаловливая улыбка.

– Тут ты прав. – Она сморщила носик, что сделало ее лицо еще более прелестным. – Думаешь, возникнут проблемы, когда ты станешь добиваться их согласия?

Лахлан мгновенно уловил иронию ситуации – ведь все уже и так было решено.

– Я не ожидаю возражений ни с чьей стороны, – спокойно произнес он.

Флора кивнула, и ее руки заскользили по телу горца, как легчайшее перышко. Но где бы это перышко ни прикасалось к нему, оно оставляло на коже огненный след.

– Наверное, нам потребуется много времени, чтобы подготовиться к торжеству…

– Вовсе нет. Если бы это было возможно, мы поженились бы сегодня же, но придется сделать это в воскресенье.

Четыре дня. Четыре чертовых дня он еще мог вынести. Рука Флоры заскользила по животу Лахлана, и теперь он с трудом мог дышать.

– Скажи, ты любишь меня?

– Всем сердцем.

Глаза Флоры сверкнули.

– Тогда покажи как.

Будь все проклято, он это сделает. Такому вызову он не мог противиться.

Когда Лахлан смотрел на Флору, у него возникало чувство, будто он выиграл самый большой приз в королевстве – ее любовь. Она дала ему ощущение неуязвимости. Теперь он хотел сказать ей о своих чувствах, но не знал, с чего начать. Слова не были его стихией, а значит, оставался лишь один способ показать свою любовь.

Рука Лахлана скользнула за спину Флоры и легла на ее затылок. Ощутив тепло и тяжесть ее шелковистых волос, он жадно впился в ее губы поцелуем, в котором так долго себе отказывал. В этом поцелуе не было ни горечи, ни попытки подразнить, и на этот раз он овладевал ею с яростью и дикостью, ясно дававшими понять, какие страсти бушуют в нем. В этом были признаки воздержания, страха, бессилия что-либо изменить, и все это сливалось в одно – желание. Не прерывая поцелуя, Лахлан впитывал восхитительную нежность ее губ и кожи, изысканный аромат и сладостный вкус… Его поцелуй становился все требовательнее, а когда язык проник в ее медвяный рот, он почувствовал ответный нажим ее языка, и ответ был столь же откровенно плотским, как его поцелуй.

С губ Флоры сорвался звук, свидетельствовавший о наслаждении, и это побудило Лахлана к дальнейшим действиям. Ему казалось, что ее тело плавится, сливаясь с его телом, приникая к нему каждым изгибом, каждой выемкой, растворяясь в нем.

Лахлан целовал ее губы, подбородок, шею, наслаждался восхитительным вкусом ее кожи, но этого оказалось недостаточно – он желал, чтобы она обнаженная лежала в его постели и он мог покрыть поцелуями каждый дюйм этого соблазнительного тела.

Схватив Флору в объятия, Лахлан сделал несколько шагов и осторожно положил ее на простыни. Потом он медленно стянул с нее рубашку, Флора оказалась на постели совершенно нагой.

– Наконец-то я могу полюбоваться тобой!

Лахлану хотелось растянуть эту минуту надолго, навсегда, запомнить ее такой, как теперь, – лежащей на его постели, готовой к тому, что он войдет в нее. Она была прекрасна, и это вызывало в нем ощущение боли; взгляд Лахлана впитывал ее тело до тех пор, пока внезапный всплеск желания не толкнул его к ней. Не в силах противостоять искушению, Лахлан наклонился и, втянув в рот сосок, осторожно и нежно сжал его зубами.

Флора издала стон наслаждения. Ее живот был плоским, а бедра нежно округлыми, так что, пожалуй, Лахлан мог бы обхватить ее одной рукой. А ягодицы… Лахлан прикрыл их ладонью. На прошлой неделе он уже несколько раз прижимался к этим нежным округлостям, и ему было знакомо ощущение их близости. Позже он сумеет удовлетворить ее любопытство и покажет, как можно заполнить ее всю, войдя в ее тело сзади.

Ноги Флоры казались Лахлану бесконечно длинными: стройные, с красиво и четко очерченными икрами. Ступни ее оказались маленькими, с высоким и красивым подъемом и с прелестными розовыми пальчиками.

Лахлан перевидал за свою жизнь множество обнаженных женщин, но ни одна из них не была так прекрасна, как эта. Флора обладала чем-то, о существовании чего он прежде и не подозревал. Потерять ее означало бы потерю собственной половинки.

– Лахлан… – Смущение залило щеки Флоры очаровательным румянцем.

– Ты так прекрасна… Смотреть на тебя – одно наслаждение.

Томно вздохнув, Флора протянула к нему руку, и при виде счастья, которое Лахлан прочел в ее взгляде, у него защемило сердце.

– Я так счастлива и так сильно тебя люблю! Скажи, ты чувствуешь то же?

– Никогда не сомневайся в этом, – ответил Лахлан убежденно. – Что бы ни случилось, не смей сомневаться в моих чувствах к тебе.

Ее ошеломили страстность и сила, прозвучавшие в его голосе, но тут он прочел в ее взгляде неуверенность.

– А что может случиться?

Лахлан мысленно выбранил себя за то, что сказал гораздо больше, чем следует.

– Ничего, разумеется, ничего. – Он принялся развязывать пояс своих штанов. – После сегодняшнего вечера ты никогда больше не усомнишься в моей любви.