Властители земли - [5]
Выкинулся он, точно пробка из бутылки, выдохнул: «Труба в порядке» — и грохнулся в обморок… Спору нет, куда как эффектно было бы приставить к нашей истории такой именно конец. Ведь этот самый Киро чего только не спроворил: и в село-то на велосипеде съездил за Сретенко, и инженера-то разыскал, потом кому-то надо было нырять в ледяную глубь башню проверить, а кому же туда и нырять, как не Киро. И наконец, отправили его в это долгое и тяжкое путешествие по узкой, темной, ржавой и холодной, точно гроб, трубе. Никакого бы дива не было, начни у него силенки иссякать.
Однако силенки его пока еще иссякать не собирались. В обморок он не грохнулся, ни стону, ни жалобы не испустил, ему даже полить никто не догадался — смыть с него ржавую грязь. Вылез он как ни в чем не бывало, одержавши и эту победу, и с усмешкой сказал:
— Целая труба, от конца до конца, ничего ей не сделалось.
Пока инженер соображал, как действовать в прояснившейся обстановке, Киро сбросил грязную рубашку и, снова оголившись по пояс, вымылся под струями ручья. Все ждали, поглядывая на инженера, и, как только Киро с мытьем своим покончил, Сретенко распорядился:
— Киро, берите-ка с бай Евстати кирки и начинайте шахту долбить вверху, где плотину прорвало. А я в село подскочу на джипе, мобилизую еще людей. Давайте.
Киро взял кирку отработанным жестом — царям впору так за свои жезлы держаться, — вскинул ее на голое плечо и медленно тронулся вверх по круче; солнечные лучи заиграли на мокрой, блестящей коже, от всей его фигуры пошло паркое сияние. За ним проворно вышагивал инженер, чтобы показать, где копать.
Перевод Н. Смирновой.
На блеск золота
— Ну что, пошли? — Вы идите. — А ты? — А я побуду еще… погляжу, как оно тут. — Какой смысл, ты что, больше врачей понимаешь? — пожал плечами Маринчо. — Ничего, отлежится, полегчает. — Знаю, а все ж таки подождать не мешает. — Такой жилистый мужик, и на тебе — язва.
И вправду, никому это и в голову не могло прийти, хотя был он худой, со впалым животом, а глаза злые. Это мы уже после узнали: многие нервные язвой страдают, она прямо лепится к ним — от нервов и происходит болезнь. Про него мы кое-что знали: и хорошее, а больше плохое, а вот про язву…
— Одежду его забери.
Маринчо свернул узлом сваленную у дверей одежду и сунул под мышку. Он у нас вроде завхоза, широкой души человек, всегда веселый и готовый помочь, полная противоположность бай Цанко, которого в больницу забрали.
— Руда где, у тебя?
— У меня. Пусть пока не распространяются.
— Само собой.
— Я тут недолго. Минут десять подожду все же, спрошу у доктора, как и что, и приду. Вы там присмотрите за парнишкой.
— Сам грамотный, небось лейкопластырем все залепил.
Парнишка и бай Цанко прибыли к нам шесть месяцев назад, в один день. Бай Цанко был старше нас всех лет на двадцать, а парнишка намного моложе, восемнадцать ему стукнуло, не больше, его и по имени-то не все величали, хоть было у него, конечно, и имя. Заявился он к нам и, вместо того чтобы руку протянуть для знакомства, подает удостоверение, в котором означено, что он-де от окружного комитета комсомола сюда послан. Я с первого взгляда понял, что паренек обидчивый и с гонором, чуть ли не обо всем на свете имеет готовое мнение и любит других поучать, а чтоб его поучали — ни в коем разе. Я тогда, помнится, взял да и пошутил с ним, повернулся к нему спиной и говорю Маринчо: «Ишь какой — будет тут перед нами бумажками козырять! А ну дайте-ка ему кирку, поглядим, как он за нее ухватится!» Мальчишка покраснел: «Нечего тут надо мной шутки строить, товарищи. Эта бумажка для меня путевка в жизнь». — «Путевка, говоришь, в жизнь?» — «Она самая, путевка в жизнь. Вы вот надо мной насмехаетесь, а я в вас все равно верю, потому как вы рабочий класс».
Он вообще был ужас какой болтливый, не знал никакого удержу. Но мы вскорости слабость эту ему простили, парень он был добрый, и треп его стал нам казаться чуть ли не птичьим щебетом. Бай Цанко приехал после него всего часом позже, представился нам: из мастеров, из каких, не сказал точно, отец пятерых детей. Чем-то там похвалился, на что-то пожаловался, а сам все щупал нас одного за другим недоверчивым взглядом. С самого первого дня начал он над парнишкой измываться. И задали же нам эти новички, каждый на свой манер, мороки! Парнишка то и дело «борьбу» какую-нибудь новую затевал — то за звание, то за почин, про который в газете вычитал. Уговаривал, чтоб мы всю зарплату складывали в общую кучу и каждый чтоб «сознательно» брал, сколько ему потребуется. Со стенгазетой нам не давал покою, собственноручно написал длиннющий лозунг о пользе гигиены и вывесил его в общежитии. Отец семейства высмеивал его часто и зло; они принимались ругаться, а нас это вначале даже тешило. Потом мы стали за мальчишку вступаться, он ведь корысти никакой не имел, одна только за ним слабость водилась — любил громкие речи произносить. А бай Цанко все больше нам открывался как скареда и хитрец, мужик злопамятный и зловредный, ничему у него уважения не было и никому. Только вечерами он подобрее делался, когда фотографии детишек своих из бумажника вынимал, разглядывал по очереди разноформатные снимки, что-то рассказывал, не интересуясь, слушает его кто или нет.
Россия и Германия. Наверное, нет двух других стран, которые имели бы такие глубокие и трагические связи. Русские немцы – люди промежутка, больше не свои там, на родине, и чужие здесь, в России. Две мировые войны. Две самые страшные диктатуры в истории человечества: Сталин и Гитлер. Образ врага с Востока и образ врага с Запада. И между жерновами истории, между двумя тоталитарными режимами, вынуждавшими людей уничтожать собственное прошлое, принимать отчеканенные государством политически верные идентичности, – история одной семьи, чей предок прибыл в Россию из Германии как апостол гомеопатии, оставив своим потомкам зыбкий мир на стыке культур.
Пенелопа Фицджеральд – английская писательница, которую газета «Таймс» включила в число пятидесяти крупнейших писателей послевоенного периода. В 1979 году за роман «В открытом море» она была удостоена Букеровской премии, правда в победу свою она до последнего не верила. Но удача все-таки улыбнулась ей. «В открытом море» – история столкновения нескольких жизней таких разных людей. Ненны, увязшей в проблемах матери двух прекрасных дочерей; Мориса, настоящего мечтателя и искателя приключений; Юной Марты, очарованной Генрихом, богатым молодым человеком, перед которым открыт весь мир.
Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.
Рей и Елена встречаются в Нью-Йорке в трагическое утро. Она дочь рыбака из дельты Дуная, он неудачливый артист, который все еще надеется на успех. Она привозит пепел своей матери в Америку, он хочет достичь высот, на которые взбирался его дед. Две таинственные души соединяются, когда они доверяют друг другу рассказ о своем прошлом. Истории о двух семьях проведут читателя в волшебный мир Нью-Йорка с конца 1890-х через румынские болота середины XX века к настоящему. «Человек, который приносит счастье» — это полный трагедии и комедии роман, рисующий картину страшного и удивительного XX столетия.
Иногда сказка так тесно переплетается с жизнью, что в нее перестают верить. Между тем, сила темного обряда существует в мире до сих пор. С ней может справиться только та, в чьих руках свет надежды. Ее жизнь не похожа на сказку. Ее путь сложен и тернист. Но это путь к обретению свободы, счастья и любви.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Можно попытаться найти утешение в мечтах, в мире фантазии — в особенности если начитался ковбойских романов и весь находишься под впечатлением необычайной ловкости и находчивости неуязвимого Джека из Аризоны.
В сборник вошли рассказы молодых прозаиков Ганы, написанные в последние двадцать лет, в которых изображено противоречивое, порой полное недостатков африканское общество наших дней.
Книга составлена из рассказов 70-х годов и показывает, какие изменении претерпела настроенность черной Америки в это сложное для нее десятилетие. Скупо, но выразительно описана здесь целая галерея женских характеров.
Йожеф Лендел (1896–1975) — известный венгерский писатель, один из основателей Венгерской коммунистической партии, активный участник пролетарской революции 1919 года.После поражения Венгерской Советской Республики эмигрировал в Австрию, затем в Берлин, в 1930 году переехал в Москву.В 1938 году по ложному обвинению был арестован. Реабилитирован в 1955 году. Пройдя через все ужасы тюремного и лагерного существования, перенеся невзгоды долгих лет ссылки, Йожеф Лендел сохранил неколебимую веру в коммунистические идеалы, любовь к нашей стране и советскому народу.Рассказы сборника переносят читателя на Крайний Север и в сибирскую тайгу, вскрывают разнообразные грани человеческого характера, проявляющиеся в экстремальных условиях.