Властители душ - [32]

Против Иисуса был возбужден настоящий процесс, который завершился вынесением смертного приговора. Примеры появления претендентов на мессианство свидетельствуют, что римляне пресекали подобные попытки кровавыми способами и сразу же казнили основных зачинщиков. Однако с Иисусом подобного не произошло; он был передан им евреями. Передача ясно показывает, что вопрос о мессианстве в истории Иисуса не ставился. В народе он считался пророком. Мессианские ожидания высказывались со стороны учеников и приверженцев Иисуса, он же не отвергал их. Он не хотел, чтобы его связывали с национально-политическим ожиданием мессии Израилем. Проблема Иисуса заключалась в другом. Послание, продиктованное его знанием о Боге, и обусловленное этим поведение Иисуса ставят под сомнение основы жизни в Израиле, диктуемые законом и храмом, и приводят к имманентной критике представителей власти в Израиле, поставленных римлянами. Это стало поводом к возбуждению процесса против Иисуса. Его послание и поведение могли быть восприняты как пророчески-мессианские. Именно в этом ключ к пониманию судебного процесса над Иисусом, приведшего к смертному приговору. Синедрион вынужден был добиваться его осуждения римлянами, чтобы устранить угрозу порядку в Израиле и своей собственной власти и запугать ту часть народа, которая была на стороне Иисуса, включая его учеников.

С этой точки зрения, ночной разбор дела перед Синедрионом, не имевшим законной силы, приобретает значение предварительного следствия, которое приняло решение о его выдаче римлянам и предоставило римскому наместнику материалы обвинения, собранные, согласно Иоанну (11,47–50), уже давно. Это означает, что вопрос о мессианстве Иисуса и о том, что он сын Бога, относится к редактированию более ранних сообщений с христологической точки зрения (Марк, 14.60–62). Расследование сосредоточилось на критике Иисусом храма, где в центре внимания оказались христологически интерпретированные у Марка слова, которые дословно могли бы звучать так: «Я разрушу этот храм и за три дня воздвигну другой», — слова, повторенные с насмешкой и перед крестом (Марк, 14.58, 16,29; Матф., 26,61; 27,40). Богохульство, которое считалось смертельной виной и было представлено Пилату как претензии на мессианство (Марк, 14.55–58.63-65)?

Христологические толкования притязаний на то, что он мессия и сын Божий, объясняют тот факт, что знание Иисуса о Боге как источнике его речей и действий послужило главной причиной того, что современники его отвергли. Открытым остается вопрос, понял ли Понтий Пилат, что Иисус не виновен в том, в чем его обвиняют, или здесь сыграли свою роль лишь апалогетические мотивы; это может быть вероятно потому, что свидетельство распятого мессии вызвало бы у римских властей недоверие к признающим его, поскольку распятие — римская смертная казнь. Понтий Пилат заявил об этом. Эпизод с Вараввой (Марк, 15,6-15) восходит к обычаю пасхальной амнистии; освобождения Вараввы, принадлежавшего к повстанцам, требовали не те круги народа, которые с ликованием встречали въезжающего в Иерусалим Иисуса. Они стремились к национальному триумфу и не были заинтересованы в Иисусе. Его можно было и распять. Для Пилата же Иисус был случаем политического оппортунизма, жертвой которого тот пал.

Распятию предшествовало бичевание. По сообщению синоптических евангелий, к месту казни на холме Голгофа не сам Иисус нес патибулум (поперечную балку от креста), который затем крепили на продольной балке Это сделал проходивший мимо человек — Симон из Кирены. Предварительно было произведено бичевание плетьми, кожаные ремни которых содержали свинцовые шарики или кусочки костей; оно настолько истощило Иисуса, что он был не в силах нести патибулум. Обычно для устрашения римляне проводили приговоренных к распятию по главной улице города к месту казни; на шею им вешали деревянную табличку с указанием их вины.

Само распятие являлось жестоким способом наказания. Приговоренного распинали в согнутом положении. В продольной балке было небольшое углубление для сиденья. Останки распятого из времен Иисуса, найденные не так давно при раскопках захоронений Гиват Халивтар, северо-восточнее Иерусалима, подтверждают это. «Анатомическое исследование, проведенное Иерусалимским университетом, показало, что осужденного прибили к кресту в сидячем положении, ноги по бокам закинуты одна на другую и ступни одним гвоздем на пятках прикреплены к кресту. Тело распиналось в неестественно искаженном положении, очевидно, чтобы увеличить мучение. Гвозди, кстати, проходили не через ладони, как обычно изображено на картинах распятия, а через предплечья» (Швейцарское телеграфное агентство, 5.1.1971). Распятый умирал долгой и мучительной смертью от удушья и мог провисеть на кресте до 36 часов, прежде чем наступала смерть. Сравнительно короткое время между распятием и смертью Иисуса еще раз подтверждает, насколько он был ослаблен тем, что с ним сделали до распятия. Он умирал в одиночестве, его ученики скрылись, лишь несколько женщин находились на некотором отдалении от его креста.

Евангелисты сообщают о насмешках, сыпавшихся с разных сторон на страдальца. Марк и Матфей передают слова из псалма (22,2), с которыми он умер: «Боже Мой, Боже Мой, почему ты оставил меня?» Мало вероятно, что это является позднейшим дополнением. Эти слова из псалма свидетельствуют: Иисус воспринимал свою смерть как оставленность Богом, в соответствии с загадочными словами: «Сын Человеческий будет предан на произвол судьбы в руки людей». Он распят и брошен на произвол судьбы, умирает в одиночестве и страданиях, позоре и издевательствах. Но он не оставляет Бога, который отдал его в руки людей, и крепко держится за него, зовя: «Боже Мой, Боже Мой!», и это свидетельствует, что он не отрекается от своего познания Бога, благодаря которому жил и действовал.