Властитель ее души - [27]

Этот вар был просто неприлично красив. Сейчас, когда он избавился от жалких лохмотьев, в которые превратился его модный костюм, это было особенно очевидно.

Бронзовая кожа Сальваторе подчеркивала рельефную, словно вылепленную скульптором, мускулатуру. Харли чувствовала, как под ней играют мышцы. Она и раньше успела разглядеть широкий, клиновидно сходящийся к талии торс Сальваторе, его гармонично сложенные руки, ладони с тонкими и длинными пальцами, от нежных прикосновений которых сейчас все в ней переворачивалось.

«Ну просто само совершенство», — размышляла Харли, убежденная, что чудес не бывает.

— Скажите, вы специально выбрали номер с одной кроватью? — спросила она, чувствуя, как предательская хрипотца выдает ее возбуждение.

— Нет, я выбрал номер, дальше всех располагающийся от офиса, с таким расчетом, чтобы из его окон было видно дорогу, — коварно улыбнулся Сальваторе. — Ну а то, что в нем только одна кровать, это просто приятная неожиданность.

— Приятная для вас, — уточнила Харли.

Сальваторе опустил голову и уткнулся носом в нежную кожу за ухом Харли. У нее перехватило дыхание. Она и не подозревала, что некоторые части ее тела могут быть настолько чувствительными.

— Насколько я могу удостовериться, приятная и для вас.

— Ваше самомнение просто…

Полные яда слова потонули во вздохе, когда Сальваторе поцеловал ее в шею.

— А вы и здесь на вкус приятны, — проговорил Сальваторе, прикасаясь губами к ключице.

Харли почувствовала, как ее возбуждает экзотический мускусный запах. Должно быть, именно он помрачил ее ум, раз она с наслаждением провела ладонью по широкой мускулистой спине Сальваторе.

— Что вы со мной делаете? — пробормотала она.

Ответом ей стал тихий смех, теплом обдавший ее щеку. Сальваторе схватил за низ ее ночную рубашку, одним движением стащил ее и бросил через комнату.

— Вам рассказать в деталях или достаточно будет краткого ответа? — спросил он, отклоняясь назад и созерцая ее обнаженное тело, на котором оставались, правда, забавные белые штанишки.

Харли задрожала, чувствуя, как под взглядом Сальваторе странно отяжелели ее груди.

— Впрочем, вы уже поняли, что я имел в виду.

— Вы используете свою силу, чтобы… — Харли не нашла слов.

Сальваторе чуть опустился вниз, устраиваясь между ее ногами, наклонил голову, и напрягшиеся острия сосков потонули в его густых черных волосах.

— Чтобы? — переспросил он.

— Чтобы обольстить меня, — нашлась Харли.

Сальваторе обнял губами стоящий сосок, и новый стон наслаждения вырвался из груди Харли.

— Какую силу?

Харли вцепилась в спину длинными ногтями.

— Вы смеетесь надо мной.

Но Сальваторе продолжал дразнить языком ее сосок, чувствуя, что возбуждается все больше.

О Боже, так хорошо он никогда себя не чувствовал!

— Я не смеюсь над вами, это называется совсем иначе, — проговорил Сальваторе, целуя ложбинку между грудями.

— Сальваторе!

С утробным стоном Сальваторе неожиданно подался вверх и поцеловал Харли в открытые от удивления губы. Он почувствовал, какими мягкими стали они, а в глазах пожаром засверкало желание.

— Я не знаю, о какой силе вы говорите. Может быть, о моем мужском очаровании. Мне говорили, что оно неотразимо.

— Я не верю вам, — ответила Харли, поднимая в приглашении бедра.

— Почему?

— Потому что не могу хотеть вас. Я вас толком даже не знаю.

Сальваторе рассмеялся, покрывая поцелуями ее шею.

— О, у нас будет целая вечность, чтобы познакомиться ближе.

Властный тон всегда пугал Харли. За многие годы она успела устать от того, что ей вечно кто-то указывал, что делать. Теперь она собиралась отвечать за свою жизнь сама.

— Едва ли, — сказала она, впиваясь в спину ногтями. — Если вы хотите сделать меня королевой, то сильно ошибаетесь.

— Господи, Харли, но поцеловать-то вас можно без специального согласия?

— Только не думайте, что…

Губы Сальваторе скользнули по шее Харли и закрыли на мгновение ее губы, потом стали покрывать поцелуями груди. Затем Сальваторе уверенно перешел на упругий подрагивающий живот.

— Я и не думаю, — проговорил Сальваторе. — И вы расслабьтесь и поменьше думайте.

Когда язык Сальваторе пробежал по пупку Харли, она даже приподнялась над ложем.

Его ласки были столь же решительны, как и он сам.

Внезапно Харли почувствовала, что устала от его прикосновений, неустанного движения рук, поцелуев. Ей казалось, что она очнулась в самом жерле бешеного водоворота без малейшего представления, как оказалась там.

— Вы хотите, чтобы я вся без остатка отдалась вам? — спросила Харли.

Сальваторе поднял голову, и на его лице Харли увидела неприкрытую улыбку.

— Как это по-викториански. А хотите, я без остатка отдамся вам?

— Хочу, — неожиданно для себя выпалила Харли.

Роковая черта была пройдена, и единственное разумное, что оставалось ей, это взять на себя контроль над ситуацией. Харли положила ладони на его спину, затем утопила их в густой шевелюре Сальваторе и, прижавшись к нему, неожиданно перекатилась на бок. Теперь уже она сидела на нем, самодовольно радуясь его замешательству.

— Тогда вы не будете возражать, если я побуду сверху.

О нет, Сальваторе и не думал возражать! Какому мужчине не понравится женщина, которая знает, что хочет, и — главное — обладает отвагой это взять. Особенно если она хочет мужчину, который добивается расположения этой женщины.