Властелин суда - [54]

— Доктор Ингмен? — осведомился водитель.

— Я спешу, — сказал Слоун.

36

Блумбери, Западная Виргиния

Все это было похоже на объявленный в городе праздник. Том Молья припарковался, пристроившись в хвост веренице полицейских машин и оранжевых фургонов дорожной службы, стоявших на обочине автострады №9; автомобильные фары расцвечивали сумрак в яркие цвета. Прибыл грузовичок репортеров, и журналисты спешно обустраивались: волочили свои портативные камеры и протягивали кабель. Молья приметил в толпе двух полицейских в форме и дорожный патруль. Поднырнув под ленточку ограждения, он подошел к огромному, занимавшему полдороги крану; кран стоял возле самого обрыва. Толстые железные тросы тянулись по крутизне склона от громады крана к стоявшей у воды лебедке.

Несмотря на спазмы в животе, Молья все еще не расставался с надеждой, что произошла ошибка, что Клей Плешуин что-то напутал. Пусть только это окажется ошибкой, молил он.

Плешуин позвонил Молье домой, когда тот играл во дворе в мяч с Тиджеем. Мэгги сбежала с крыльца, таща ему телефон.

— Это Клей. Ты что, опять на дежурстве?

Нет, на дежурстве он не был и, едва услышав фамилию «Плешуин», почувствовал, как сводит живот; он понимал, что просто так, от нечего делать, Клей Плешуин звонить не станет. К тому времени как Молья повесил трубку, желудок его уже жгло огнем, а тело бил холодный озноб.

Капитан рыболовецкой шхуны заметил нечто на своем радиолокаторе — устройстве, которое он горделиво именовал «поисковым обнаружителем рыбы Гармина 240». Он возвращался с предвечернего лова и, зная, как он уверял, каждый дюйм Шенандоа, был немало удивлен, увидев на экране темную тень некоего предмета. Он решил, что это может быть крупная рыба, но по зрелом размышлении понял, что ошибся.

— Они считают, что нашли его. Нашли Купермана, — сказал Плешуин.

Этой короткой фразой были перечеркнуты все домыслы Мольи насчет того, что Куперман задержался где-нибудь в местном баре, попивая пиво и играя в пул.

— Судя по всему, не вписался в поворот, — продолжал Плешуин. — Обнаруженные следы шин доказывают, что он зацепился за камушек и не смог вовремя вырулить. Там ведь нет ограждения, Моль. Почему никто ничего и не заметил. Был человек, а через секунду — нет человека.

Молья поглядел вниз с откоса и почувствовал слабость в коленях и как на лбу его выступает холодный пот. Он попятился, отходя от края. Высоты он боялся — был у него такой недостаток. На высоте он нервничал, даже небольшой подъем заставлял его воображать бог знает что, как еще секунда — и он летит в пропасть. Он прошел к кабине подъемного крана, водитель которого говорил по рации, по-видимому, с тем, кто управлял лебедкой на берегу.

Молья поднял вверх свой полицейский жетон.

— Что там у вас?

— Три водолаза в воде работают. — Водитель говорил громко, стараясь перекричать гул машины и не прекращая дергать рычаги. — Они цепи прикрепляют, чтобы мы могли вытащить ее сюда. — Водитель ткнул пальцем себе через плечо, указывая на стоявший рядом грузовик с платформой.

— Какой марки машина? — спросил Молья.

— В воде не разглядеть. Но за рулем человек — это точно.

Молья содрогнулся.

— Так его еще не вытащили?

— Не смогли. — Водитель нажал на другой рычаг. — Слишком уж машина покорежена.

Послышалась какая-то команда по рации.

— Прошу прощения! — произнес водитель и, поудобнее усевшись, всерьез занялся делом.

Через несколько минут и после новых команд по рации трос натянулся.

— Вот, пошла наконец! — крикнул водитель.

Молья сделал пару шагов вперед, стараясь не слишком приближаться к краю. Он слышал натужный рев мотора и вибрирующий гул натянутого троса. Поверхность воды прорезал разбитый корпус машины, с которого стекали потоки воды.

Патрульная машина. Берт Куперман. Молья сплюнул за край откоса: боль в желудке перешла в горечь во рту.

— Он что, из ваших? — крикнул ему водитель крана.

— Угу, — не отворачиваясь, ответил Молья. — Из наших.

Кто-то поднял руку на копа, и на этот раз никакая сволочь — генеральный прокурор, грози он хоть не знаю чем, — тела не получит. На этот раз Том Молья будет делать то, в чем приносил присягу округу Джефферсон, мать его так и растак! И плевать ему на всех недовольных!

37

Клиника Колумбийского университета, Сан-Франциско

Возле главного входа в клинику на Джуда-стрит сгрудились с десяток черно-белых машин полиции, в сумерках ярко горели их зажженные фары, отчего окружающий пейзаж казался еще красочнее. Закатные облака мешали пурпур и синеву. На противоположном тротуаре плечом к плечу стояли студенты-медики с тяжелыми рюкзаками и персонал клиники; наблюдая происходящее, они оживленно делились впечатлениями. Слухи продолжали ходить самые невероятные: внутри гора трупов. Взбесившийся пациент психиатрического отделения ухитрился сбежать из палаты, убил кое-кого из персонала клиники, а сейчас держит других в заложниках, в то время как полиция обыскивает этаж за этажом и палату за палатой.

Собравшаяся толпа несказанно удивляла детектива Фрэнка Гордона — сквозь матовое стекло дверей в вестибюле клиники ему хорошо было видно, что люди никак не расходятся.

— Свет фар патрульных машин для них все равно что освещенное крылечко для мошкары, — сказал он. — И неважно им, что это опасно, что они могут погибнуть, их просто тянет на свет! — Он повернулся к Тине: — Нет, правда, кто вы ему? Его девушка? Ведь то, что вы не жена, это ясно. — Гордон показал на левую руку Тины. — Кольца нет. Да я и проверил: Слоун не женат.