Властелин рек - [80]
«А Васька Пелепелицын писал нам, что купцы Аникеевы, дав Ермаку людей, не смогли защититься от Алея и позволили ему грабить, жечь и разорять свои земли. То из-за вашей измены — вы вогуличей, и вотяков, и пелымцев от нашего жалования отвели, войной на них ходили, тем с сибирским ханом рассорили нас, а волжских атаманов к себе призвав, воров наняли в свои остроги без нашего указу. Ермак с товарищами ушел бить вогуличей, остяков и татар, а Перми ничем не подсобили. Когда вернутся казаки из похода, вы бы их у себя не держали, а отправили в Чердынь. Ежели указ не исполните, в том на вас опалу положим большую, а атаманов и казаков, которые вам служили, а нашу землю выдали, велим перевешать».
Иван Федорович Мстиславский был сам не свой на собрании думы. Хоть и сумел высказать свое недовольство Строгановыми, мысли его были совсем о другом — в доме боярина при смерти лежал его младший сын Василий. Пышущий здоровьем юноша, недавно заполучивший боярский сан и вскоре собиравшийся жениться, угас внезапно и быстро, что стало сильным ударом для старого князя и его семьи. Василий так и не оправился…
В темных и мрачных сенях стоял гроб. Сын Федор и дочери боярина стоят у изголовья. Никто не плачет — за то время, пока Василий умирал, а затем лежал три дня в доме, ожидая своего погребения, кажется, выплакали и выстрадали все, что могли, потому стоят все, немые, недвижные, словно тоже умерли вместе с ним. Поодаль, утирая слезы, всхлипывает Анастасия Владимировна, супруга князя. Хоть она и не была родной матерью Василию, все одно — любила, как сына. Позади всех безликими тенями стоят многочисленные придворные и родня. Сам Иван Федорович, опираясь на посох, сидит подле гроба, опустив глаза.
Пришедшие же проститься с молодым князем оценили то величавое достоинство, с коим боярин принял смерть сына и теперь черпал откуда-то великие силы, дабы проводить своего Васеньку в последний путь…
После похорон Иван Федорович ушел в затвор даже от своей семьи, проводя все дни в молитвах и чтении книг, и покидал он свою горницу лишь для того, чтобы присутствовать на собраниях Боярской думы. Книги стали его главной страстью, он жадно перечитывал Священные Писания и произведения древних авторов, с наступлением старости, видимо, начав по-новому их понимать.
Все прочие дела он возложил на плечи Федора, теперь своего единственного сына. Впрочем, и Федор бывал дома редко — он стоял во главе различных полков, собиравшихся на северных границах для войны со шведами.
Князь осунулся, похудел, отпустил длинную седую бороду и стал похож на древнего старца. Все чаще его одолевала ломота в застуженном в вечных походах теле, все чаще ныли старые раны. Иван Федорович чувствовал, что неотвратимо стареет, но он не боялся смерти. Пожил! Как мог защищал честь рода. Приходилось и унижения, и боль терпеть и все ради того, дабы род Мстиславских продолжал стоять у кормила власти. Но сможет ли сын Федор совладать с Иоанном? Сумеет ли, подобно отцу, быть гибким, услужливым, изворотливым, а порой и коварным? Ведь иначе не выстоять.
Видя, как одряхлел Иоанн, князь Мстиславский думал, что всяко переживет государя. Но теперь, после того, как умер Васенька, он уже не был столь уверен в этом. Господи, дай сил!
Москва уже укрылась белоснежным саваном, когда пришла в дом князя еще одна страшная весть — в столицу из Новгорода прибыл тяжелобольной Иван Голицын. Князь почему-то сразу почуял, что зять прибыл домой, дабы умереть. Не простивший ему оставления войска под Венденом и позорного бегства, Иван Федорович навсегда прекратил дружбу с ним. Но теперь, едва узнав, что князь Голицын зовет его, решил ехать незамедлительно.
Не желая показаться на людях дряхлым, Иван Федорович остриг свою седую бороду и отросшие волосы, умаслил и уложил их, облачился в атласный узкий кафтан, шитый жемчугом и перетянутый в рукавах серебряными наручами. Рука его, властно сжимающая резной посох с тускло мерцающим алмазом в навершии, сверкала от драгоценных камней в перстнях. С привычной величавостью он вышел на крыльцо, провожаемый супругой и дочерьми. Холопы заботливо надели на плечи ему пышную соболиную шубу…
В горнице, где лежал больной, пахло свечами, кислым запахом пота и… смертью. Этот запах старый воин Мстиславский ни с чем бы не смог спутать.
Постаревший, усохший Иван Голицын лежал на перине. Огромная рука его с истончившимися перстами бессильно покоилась у него на груди. Дьяк подле его изголовья негромко читал Писание. Жена князя, Ирина Ивановна, была подле мужа. Едва завидев вступившего в горницу отца, она встрепенулась и, вскрикнув, бросилась к нему. Князь Мстиславский, не смущаясь, обнимал дочь, позволив ей всплакнуть на своем плече.
— Ты пришел, батюшка… Он ждал… ждал тебя, — всхлипывая, говорила она.
— Тише, доченька, тише, — успокаивал Ирину князь, поглаживая по спине. Вскоре он нежно отстранил от себя дочь, по-отцовски тепло, как в детстве, поцеловав ее в лоб и, стуча посохом, приблизился к ложу. Поседевший, с поредевшей бородой, запавшими щеками и провалившимися в черноту глазами, Иван Голицын совсем был на себя не похож. Дыхание князя было уже едва уловимым, видно было лишь, как слабо тяжело вздымается его грудь.
Семидесятые годы XVI века. Бесконечная Ливонская война выжимает из Русского государства последние соки, но государь Иоанн Васильевич все еще грезит о создании империи «от моря до моря». Все меняется в один миг, когда вражескую Речь Посполитую возглавляет талантливый военачальник Стефан Баторий, расчетливо истребляющий русское воинство в кровавых сражениях, а любимый старший сын царя оказывается в центре заговора против собственного отца. Под угрозой жизнь Иоанна, но главное — судьба созданной им державы, которая вскоре может обратиться в пепел…
Первая половина XVI века. В Москве подрастает сын великого князя Василия III – Иоанн. Но с кого будущему правителю брать пример? Москва, считающая себя Третьим Римом, больше похожа на Вавилон, где предательство, убийство и прелюбодеяние не в новинку. Боярство уподобилось зверям, грызущимся меж собою, но что поделать, если на зверей опирается государев трон. Ещё в малолетстве Иоанн слышал от няньки: «Чтобы тебя боялись, Ванюша, нужно быть сильным», и он понял: великая сила нужна, чтобы переменить устоявшийся порядок, когда «на боярах держится вся власть».
Историческое сочинение А. В. Амфитеатрова (1862-1938) “Зверь из бездны” прослеживает жизненный путь Нерона - последнего римского императора из династии Цезарей. Подробное воспроизведение родословной Нерона, натуралистическое описание дворцовых оргий, масштабное изображение великих исторических событий и личностей, использование неожиданных исторических параллелей и, наконец, прекрасный слог делают книгу интересной как для любителей приятного чтения, так и для тонких ценителей интеллектуальной литературы.
Остров Майорка, времена испанской инквизиции. Группа местных евреев-выкрестов продолжает тайно соблюдать иудейские ритуалы. Опасаясь доносов, они решают бежать от преследований на корабле через Атлантику. Но штормовая погода разрушает их планы. Тридцать семь беглецов-неудачников схвачены и приговорены к сожжению на костре. В своей прозе, одновременно лиричной и напряженной, Риера воссоздает жизнь испанского острова в XVII веке, искусно вплетая историю гонений в исторический, культурный и религиозный орнамент эпохи.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Конец IX века. Эпоха славных походов викингов. С юности готовился к ним варяжский вождь Олег. И наконец, его мечта сбылась: вместе со знаменитым ярлом Гастингом он совершает нападения на Францию, Испанию и Италию, штурмует Париж и Севилью. Суда норманнов берут курс даже на Вечный город — Рим!..Через многие битвы и сражения проходит Олег, пока не поднимается на новгородский, а затем и киевский престол, чтобы объединить разноплеменную Русь в единое государство.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.