Властелин рек - [25]

Пышно разодетый в парчу и атлас, встретил государев двор папских посланников. На улицах Старицы слышны гомон собравшейся толпы и праздничный колокольный перезвон. Бархатная дорожка тянулась от городских ворот к крыльцу государева терема, и по обеим сторонам ее стражами стояли вытянутые по струнке стрельцы с вычищенными пищалями и одеждами, с приведенными в порядок бородами и обувью.

В черных мантиях и широких четырехугольных шляпах иезуиты вышли из возков и тут же оказались перед Андреем Щелкаловым, Борисом Годуновым и Богданом Вельским. Все трое были верхом в сопровождении многочисленной конной стражи. Любезно поклонившись гостям, они объявили, что скоро посланники предстанут перед государем, и всем пятерым подвели великолепных коней с богатыми седлами и драгоценной сбруей. Поссевино же доложили, что поданный ему великолепный черный конь есть подарок ему от их государя. Смутившись и умело скрыв свое неудовольствие столь неуместным подарком, иезуит, кряхтя, влез в седло.

Небо было серым, с Волги, сурово завывая, дул ветер, и послам приходилось удерживать шляпы руками. Поссевино, щурясь, вел коня, оглядывал каменные стены города, его мощные башни, вездесущих стражников и безликих ратников. С неудовольствием глядел на высившие над городом маковки Успенского монастыря, увенчанные православными крестами.

Наконец, послы спешились у крыльца бывшего дворца старицких князей, где их ждали бояре, и, минуя переходы, проходя мимо бесчисленной стражи, послы появились в просторной многолюдной палате. Иван Мстиславский, войдя в палату впереди послов, доложил громко:

— Великий государь, Антоний Поссевин и его спутники бьют тебе челом!

Одетый в Большой наряд Иоанн восседал на троне, по правую руку от него в высоком резном кресле сидел царевич Иван. Пораженные великолепием и роскошью одежд государя, наследников и придворных, иезуиты поклонились, приветствуя Иоанна и его сына.

— Как здоровье папы Григория? — следуя обычаю, спросил Иоанн.

— Так же, как Бог хранит твою светлость! Святейший господин наш, папа Григорий Тринадцатый, пастырь вселенской церкви, наместник Христа на земле, преемник апостола Петра, господин многих земель и областей, раб рабов Божьих, приветствует твою светлость и молит Господа дать тебе свое благословение! — твердо отвечал Поссевино. При упоминании имени папы Иоанн и его сын поднялись с мест, дабы выказать свое почтение и уважение, после чего вновь уселись на свои места.

— Благополучно ли ты прибыл, Антоний? — осведомился с улыбкой государь.

— По милости Иисуса Христа благополучно, дабы верно служить тебе, — с такой же льстивой улыбкой отвечал Поссевино.

Передали скрепленные папскими печатями грамоты Андрею Щелкалову, тут же призваны были толмачи.

Сперва зачитали послание Григория XIII Иоанну:

«Возлюбленный сын, <…> привет тебе и апостольское благословение. Из писем твоей светлости, которые передал нам твой посланец Фома Шевригин, и из беседы с ним мы узнали то, что ты хотел нам сообщить. Мы исполнились радостью и возблагодарили Бога, побуждением которого свершилось то, что столь великий государь из столь отдаленных областей приветствует нас в своих письмах через своего посла и возрождает обычай своих предков, светлейшей памяти государей. <…> Мы всегда будем готовы [сделать] для твоей светлости все, что ты просишь (насколько сможем сделать это своим влиянием и стараниями). Мы занимаемся делами договора очень охотно, так как понимаем, что наша обязанность и долг — заботиться о самом полном объединении христианских государей. Мы пошлем, как ты просишь, кого-нибудь из своих людей вместе с Фомой Шевригиным и позаботимся, чтобы они прибыли к тебе возможно более коротким путем невредимыми, не испытав в пути никаких затруднений. Что же касается того, чтобы нам удержать польского короля от союза с турками и татарами против христиан, мы считаем, что в этом нет необходимости: ведь мы никогда ничего не слышали о подобном союзе и не можем подозревать этого на основании предположений. И хотя в настоящее время он не ведёт войны с неверными, однако это для него общее дело вместе с прочими христианскими государями. <… >

О настоящей войне мы не можем сказать ничего определенного, но два года тому назад сам польский король в публичном письме признался, что вынужден был предпринять ее в силу величайшей необходимости, и привел много причин этому.

<…>Мы предлагаем вам обоим наше влияние и наши труды, если вы захотите ими воспользоваться при улаживании ваших раздоров, благодаря чему прекратилось бы столь большое кровопролитие среди христиан. Ведь мы считаем, что вы ни в коем случае не отвергнете доводов разума. <…> Когда же вы уладите свои дела, тогда, конечно, все христианское оружие сможет быть обращено против общих врагов, а на это нельзя надеяться до тех пор, пока вы воюете между собой и не служите общему делу. <…>Существует одна Церковь, одно стадо Христово, один после Христа его земной наместник и вселенский пастырь. Святые отцы, ученые Церкви и все Вселенские соборы признают и провозглашают, что римский первосвященник и является им. Ведь это очень ясно и охотно признали на Флорентийском соборе (а с тех пор прошлоуже почти 150 лет) епископы всей Греции.