Властелин наслаждений - [40]

– Эту одежду для меня выбрал твой папа. – Мейриона развернула огромное уродливое одеяние, словно бальное платье, и сделала шутливый реверанс. – У него есть такая же для тебя!

Малышка уставилась на нее таким недоверчивым взглядом и так широко раскрыла глаза, что Мейриона рассмеялась. Трудно было винить девочку за манеры, которые она явно позаимствовала у своего отца.

– А как тебя зовут?

– Ну ответь же, пожалуйста, – попросил Годрик.

– Я не хочу. – Кроха спрятала лицо, прижавшись к отцу.

Годрик поцеловал дочку в макушку.

– Ее зовут Амелина.

Громкий мужской голос неожиданно прервал трогательную сцену.

– Годрик, брат, наконец-то ты прибыл!

Отчего-то Мейриона сразу решила, что обладатель голоса был сильно навеселе. Она заглянула в арку, но говорящий был слишком далеко, а сам дверной проем походил на вход в темную, мрачную пещеру.

– Ну давай покажи твой трофей!

– Здесь что, все считают меня трофеем?

– К сожалению, брат опять напился, – пробормотал Годрик. Опустив дочь на землю и взяв Мейриону за локоть, он повел их к арке, откуда доносился голос.

Вышедшая им навстречу служанка протянула руки к девочке.

– Иди ко мне, Амелина, тебя нужно переодеть. Хихикая, Амелина шагнула к женщине.

– Можно мне надеть зеленое платье? Папа говорит, что я в нем хорошенькая.

– Да, дитя.

– Я вскоре пришлю за тобой. – Годрик поцеловал дочь в макушку, а затем повернулся и повел Мейриону в сводчатую галерею, откуда к ним уже приближалась красивая женщина, одетая в розовое платье, ее белокурые волосы были аккуратно уложены в высокую прическу, прозрачная шелковая вуаль эффектно оттеняла темные глаза. Женщина казалась приблизительно одного возраста с Годриком, может быть даже моложе, а ее красота была бы просто поразительна, если бы выражение недовольства не приклеилось намертво к ее алебастровому лицу. Скользнув осуждающим взглядом по спутанным волосам Мейрионы и по испачканному платью, женщина недовольно посмотрела на Годрика.

– Добро пожаловать домой, – презрительно фыркнула она. Это мало походило на приветствие, но особенно Мейриону изумил ее голос, напоминавший скрежет металла по камню. – Праздничный стол еще не накрыт.

– Ну что ж, подождем, – спокойно отозвался Годрик. Женщина продолжала стоять между ним и дверью.

– Возможно, вы захотите привести себя в порядок, прежде чем входить? – Она бросила язвительный взгляд на Мейриону.

– Нет. – Годрик начал подниматься по ступеням. – И прошу тебя, не вмешивайся.

Женщина уступила с тяжелым вздохом:

– Да, сэр.

Повернувшись, женщина направилась к резервуару с водой, из-за спины Годрика бросив на него взгляд, полный ненависти.

– Она не любит тебя, – прошептала Мейриона.

– Верно, не любит. – Обняв Мейриону за талию, Годрик повел ее по ступеням.

– А кто…

– Мои семейные проблемы тебя не касаются. – Губы Годрика мрачно сжались, и весь его вид не располагал к дальнейшему разговору.

В большом зале замка Монтгомери было холодно, сумрачно и воняло выдохшимся вином, растоптанным тростником, испорченной едой и рвотой. Чтобы ее не стошнило, Мейриона задержала дыхание. Здесь живут свиньи или люди?

Впрочем, скоро ей предстояло узнать.

Столы на возвышении были уставлены пустой оловянной посудой, собаки рылись в рваных тростниковых циновках. Окна прикрывали тяжелые темно-красные бархатные занавески, и вся комната казалась мрачной, холодной и суровой. На столе не горела ни одна свеча, не было огня и в камине, но слуги сновали туда и сюда, поднося кувшины и большие плоские блюда молодому человеку, который сидел развалившись в стоявшем выше остальных большом кресле – один за огромным столом, который ломился от изысканных блюд: угри, свинина, оленина и овощи грозили вывалиться с переполненных плоских тарелок.

Молодой лорд представлял собой точную копию Годрика – взъерошенные темные волосы, высокие скулы, но он был моложе, и у него не было шрамов. Между бровями Годрика залегли суровые вертикальные складки, а лицо сидевшего за столом человека все еще оставалось мальчишески гладким.

Остатки взаимной любезности улетучились, как только Годрик вошел в зал: челюсти обоих сжались, глаза сузились. Мейриона содрогнулась, увидев это превращение. Мутными, налитыми кровью глазами Джеймс наблюдал за Годриком. Казалось, он держится из последних сил и вот-вот рухнет под стол. Эль из опрокинутого кубка залил стол, и капли темной жидкости падали на его одежду. Джеймс был так же широк в плечах, как и Годрик, но по сравнению с ним он казался каким-то жалким.

Служанка поднесла Годрику кружку эля и быстро исчезла, словно испуганная мышь.

Оставив Мейриону стоять у двери, Годрик пересек зал.

– Ты опять напился! – пророкотал он и с силой ударил кулаком по столу.

От рева Годрика Мейриона вздрогнула, а окончательно осоловевший лорд вдруг улыбнулся.

– Итак, мой незаконнорожденный братец вернулся домой, – с трудом произнес он и приподнялся, но его голова упорно не хотела держаться прямо.

Перегнувшись через стол, Годрик схватил брата за рубаху и рывком поднял на ноги.

– Когда это прекратится, чертов дурак?

Мейриона, дрожа, посмотрела на дверь. Люди Годрика, и среди них Байрон и Демьен, вошли в зал, заслонив дверной проем и отрезав путь к выходу; ей не оставалось ничего другого, как молча наблюдать за происходящим. Она лишь молила Бога, чтобы снова не повторилась сиена с Оуэном.