Властелин наслаждений - [38]

Мейриона закрыла уши ладонями, но все равно ощущала его, чувствовала его запах. Она все еще хотела его.

– Я не могу.

– А я говорю: покорись. Это сражение тебе не выиграть.

– Мой отец… мой муж…

– Их здесь нет. – Он коснулся ее губ. – Здесь только ты и я. Позволь мне показать тебе, какое удовольствие способно испытать твое тело.

«Удовольствие, которое способно испытать тело, Мейриона», – эхом отдался его голос в укромных уголках ее души. Ее мир рушился.

– Да или нет? – Голос Годрика был словно шелест тончайшего шелка.

Мейриона тряхнула головой, пытаясь разогнать окутавший ее туман. Когда он так близко, она не в состоянии думать и может только чувствовать…

Плечи Годрика распрямились, и, сделав шаг в сторону, он выхватил у Байрона кнут.

– Как хочешь, дело твое…

– Подожди, дай мне разобраться. Я…

– Да или нет? Решай, Мейриона, мое терпение иссякло.

Его взгляд стал холодным как лед – манящий любовник исчез, и вместо него появился Дракон.

– Покорись, Мейриона.

Сдавленный звук вырвался из ее горла – будто со стороны она услышала свое «да».

Губы Годрика требовательно нашли ее губы. Его язык нырнул внутрь, чтобы исследовать ее чувства и овладеть ими, в то время как ее руки нерешительно обвились вокруг его шеи, поглаживая мягкие волоски затылка.

Когда Годрик понял, что Мейриона не сопротивляется, его крепкий, требовательный поцелуй стал мягче, и время остановилось. Их языки встретились, словно желая исследовать удовольствие на вкус.

Чтобы не упасть, Мейриона ухватилась за плечо Годрика.

– Скажи «да», чтобы мы оба это слышали.

– Да, – прошептала она.

– Громче.

– Да, самодовольный хлыщ.

– Самодовольный хлыщ? – Он усмехнулся. – Так меня никогда еще не называли.

– Распутник.

Годрик рассмеялся, и вмиг вся его суровость исчезла.

– Даешь мне слово, что не удерешь, если я позволю тебе побыть одной и привести себя в порядок? – Его голос звучал так мягко и чувственно, что Мейриона с трудом улавливала смысл.

– Что?

– Дорога была трудной. Разве тебе не хочется смыть грязь с лица?

– Грязь?

Глаза Годрика засветились, и Мейриона в смущении потерла переносицу. Он выглядел потрясающе, в то время как она, вероятно, напоминала замарашку, которую волоком протащили через всю Англию.

– Ну так как? – спросил он. – Ты обещаешь? Она нахмурилась:

– Ты снял меня с лошади, чтобы я могла привести себя в порядок?

На его лице появилось выражение полного замешательства.

– Ну да.

– И ты не собирался провести Демьена и меня через город в качестве своих боевых трофеев?

Брови Годрика недоуменно поползли вверх.

– Конечно же, нет. Что за бредовая идея пришла тебе в голову?

– Охрана… Ты снимаешь меня с лошади… О Боже! – Ее щеки запылали. – Я не обязана сдерживать обещание, данное под принуждением.

– Еще как обязана! – Наклонившись, он поцеловал ее в нос. Лишь малые частички их тел соприкоснулись, но чувства Мейрионы затрепетали, словно боевой стяг на ветру. Желание. Страх. Гнев.

– О, ты настоящий дьявол.

– Поторопись, – настойчиво потребовал Монтгомери и потер ее щеку большим пальцем, а затем хмыкнул и неспешной походкой направился к своим людям, оставив Мейрионе возможность беспрепятственно смотреть на его широкую спину.

Осознав, что все это время мужчины наблюдали за ними, Мейриона вспыхнула. Ее переполняло возмущение. Будь прокляты те, кто рассматривает женщин как всего лишь очередное завоевание!

Подойдя к Мстителю, Годрик достал из сумки бурдюк с водой и бросил ей. Когда его губы расплылись в понимающей улыбке, вокруг серповидного шрама собрались морщинки.

Злодей!

Резко отвернувшись, Мейриона все же решила привести себя в более приличный вид. Она умылась и расчесала вьющиеся волосы, затем стерла подолом кровь с гребня и вновь вернула его на голову. Большего сейчас она все равно не могла сделать.

– Я готова.

– Тогда вперед, в Монтгомери.

Несколько мгновений спустя сильные руки Годрика подняли ее на коня, а сам он уселся позади нее.

Ехавший рядом Байрон бросил им толстый голубой сверток; Годрик улыбнулся и, расправив шерстяное одеяло, которое пахло щелоком и свежей травой, прикрыл плечи Мейрионы.

Ей следовало бы поблагодарить его, но помешало разнообразие бушующих внутри эмоций. «Все удовольствие, на которое способно твое тело». В замке он скорее всего запрет ее, и в одиночестве у нее будет время, чтобы обдумать свое бедственное положение.

Дорога стала шире, и теперь на ней вполне могли разъехаться даже повозки. Глубокие, давно проложенные колеи вели к двум высоким башням, словно стражники, стоявшим у ворот замка Монтгомери.

Казалось, напряжение Мейрионы передалось Годрику – с каждым шагом коня он становился все более раздраженным и властным. Теперь в нем уже ничего не осталось от прежнего соблазнителя, и ее словно обнимал совсем незнакомый человек. Мейриона чуть сдвинулась, но Годрик не стал прижимать ее к себе – он, казалось, не замечал, что предплечьем касается ее груди, и полностью сосредоточился на приближающемся замке.

От этого невнимания Мейриона почувствовала себя еще более незащищенной, чем от его недавнего нежеланного натиска. В то время как она все еще вспоминала его слова о «наслаждении, на которое способно ее тело», Годрик, похоже, был поглощен совсем другими мыслями.