Власть в Древней Руси. X–XIII века - [15]

Когда в 1200 г. к Всеволоду Юрьевичу пришли «лѣпшиѣ мужи» из Новгорда просить у него сына на княжение, тот «здумавъ с дружиною своею и утвердивъ ихъ крестомъ честнымъ на всей своей воли, да имъ сына своего Святослава».[107]

Значительное число известий о княжеских советниках или думцах содержится в Галицко-Волынской летописи. Являясь, фактически, реальной политической властью в годы малолетства князей Данила и Василька Романовичей, их боярское окружение и в последующем представляло собой влиятельную силу. Нередко, враждебную князьям. Как свидетельствует летописная статья 1230 г., безбожные галицкие бояре дважды пытались лишить жизни Данила Романовича. И оба раза это должно было произойти во время думского собрания.

Вот, что об этом говорится в летописи, «В лѣто 6738. Крамолѣ же бывши во безбожныхъ боярехъ галичькыхъ, съвѣтъ створше со братучадьемъ его (Данила — П.Т.) Олександромъ на убьенье и преданье землѣ его. Сѣдящимъ же имъ в думѣ и хотящимъ огнемь зажещи». После того, как этот коварный план был разрушен Васильком, галицкие бояре придумали новый. Решили пригласить Данила на второй совет и там убить его. «Другим съвѣтъ створиша на убьенье его». Князь уже был на пути в Вишню (место второго совета), когда его встретил посол тысяцкого Демяна и сказал, чтобы он не шел в этот совет. «Яко пиръ золъ есть, яко свѣщано есть безбожнымъ твоимъ бояриномъ Филипомъ и братучадомъ твоимъ Олександромъ, яко убьену ти быти».[108]

Приведенные летописные свидетельства о совещаниях (или думах) князей со своими дружинами, разумеется далеко не исчерпывающие. Тем не менее, не оставляют сомнений в том, что это была обычная практика княжеского правления. Настолько обычная, что нередко его результаты в общественном мнении представляются как последствия хороших или плохих советов княжеского окружения. Как писал Даниил Заточник, «с добрымъ бо думцею князь высока стола додумается, а съ лихимъ думцею думаетъ и малого стола лишенъ будетъ». Согласно ему же, «князь не самъ впадаетъ во многия въ вещи злыа, но думци вводятъ».[109] Так, в частности, летописец объясняет отказ Олега Святославича прибыть на съезд в Киев: князь «послушавъ злыхъ совѣтникъ».

Кто входил в круг княжеских советников и насколько он был широк? Из буквального свидетельства летописных известий можно придти к выводу, что совет этот составляла старшая дружина, городские старцы и, возможно, как предполагал В. О. Ключевский, церковные иерархи. Позже, в XI–XII вв., княжеские советники обозначены в летописи термином «дружина», иногда с уточняющими словами «отня», «старейшея», «передняя», а также «мужи» и «бояре». В конце XII — нач. XIII вв. входят в употребление термины «советники» и «думцы». В летописи отмечены случаи, когда в качестве княжеских советников выступают так называемые «уные», под которыми следует понимать младшую дружину. Однако это не правило, а исключения из него, причем, как и подчеркнуто всякий раз в летописи, имевшие отрицательные последствия.

О численном составе княжеских советников или думцев в летописных известиях прямых известий нет. М. А. Дьяконов, отметив, что, согласно немногим свидетельствам, число княжих мужей, принимавших участие в совещаниях, равнялось пяти-семи, видел в них всех наличных думцев князя.[110] Трудно сказать, так ли было в действительности, но то, что думцами не были все княжеские дружинники, пусть только и старшие, определенно.[111]

Во время восстания киевлян 1068 г. Изяслав Ярославич «сѣдящу на сенѣхъ с дружиною своею». Скорее всего здесь под «дружиной» подразумевались только ближайшие княжеские советники. Главным среди которых был воевода Тукы, отрекомендованный летописцем как «Чюдиновъ брат». Не указывает на большое число княжеских советников и летописная статья 1103 г., в которой говорится, что князья Святополк и Владимир со своими дружинами поместились «в единомь шатрѣ».

Косвенные данные о количественном составе думцев содержаться в летописной статье 1169 г. Совет об отступлении от крестного целования Мстиславу Изяславичу Владимир Мстиславич получил от бояр Чагровичей — Чекмана, его брата Ташмана и Маночюка. Будучи рад «думѣ их», князь объявил ее еще трем боярам — «Рагуйлови Добрыничю и къ Михалеви и къ Завидови», которые не были в том совете, но определенно состояли в нем. Немногим выше Рагуйло и Михаль отрекомендованы летописцем как «мужи» Владимира Мстиславича, участвовавшие в переговорах с такими же доверенными лицами вышегородского князя Давыда Ростиславича: тысяцким Радилом и двумя Василиями, из которых один назван по отчеству — Волкович. Еще раньше в летописи сказано, что Рагуйло был тысяцким Владимира.

О том, что в числе княжеских советников могли находиться и церковные иерархи свидетельствует летописная статья 1164 г. В Чернигове умер князь Святослав Ольгович. Опасаясь, что стол может захватить новгород-северский князь Святослав Всеволодович, княгиня вместе с боярами мужа и епископом Антонием приняли решение утаить княжью смерть, а тем временем послать по его сына Олега. Все участники поклялись на иконе св. Спаса хранить тайну. В том числе и епископ Антоний. Тысяцкому Гюрги показалось, что «