Власть нулей. Том 2 - [18]
Бубликова это ещё больше смешит, а Авторитет говорит нам с нравоучительной миной:
– Видите, девки, какие мужики сволочи. Вот свяжись с таким – осрамит на всю губернию.
– Не ругайтесь вы хоть на кладбище-то, – ворчит Маргарита Григорьевна в адрес цапающихся друг с другом Бубликова и Маринки.
– И то верно, – соглашается Авторитет. – Не умеешь ты, Серёня, к бабам подкатывать. У них ведь вся жизнь расписана по годам, дням, часам – так уж жестокая природа им диктует. Сунулся к ней не вовремя и получи по лбу вместо взаимности. Как говорится, кто не успел, тот опоздал… Ну, не зли ты её, не зли! Баб злить – всё одно, что вулкан будить: мало того, что жахнет, так ещё в самый неподходящий момент… Ладно, пора нам, – он хлопает себя по коленям и быстро встаёт. – Вы тут тоже не засиживайтесь, девушки, а то мало ли какой «жених» из-под камня вылезет и утащит с собой. А нас рядом не будет, так что отбить некому.
Они оба хохочут и неспешно удаляются, ненадолго останавливаясь у некоторых попадающихся им могил и что-то в них обсуждая. Вскоре весь их похоронный кортеж уезжает с кладбища так же слаженно и организованно, как и приехал сюда. Мы тоже решаем идти домой. Туман окончательно перешёл в моросящий и усиливающийся дождь, словно это Чистый Четверг собирается мыть землю перед Светлым Воскресеньем.
– Вот сволочь! – фыркнула Маринка, когда мы выходили с кладбища.
– Почему это? – удивилась Светлана.
– А чего он так стелется перед Авторитетом? Не идёт ему это!
– Ты про Бубликова, что ли? Я думала, про Константина Николаевича…
– А чего тебе до Константина Николаевича? И вообще, какие у тебя с ним дела? Ты давай, колись, – перевела Марина разговор на нейтральную для себя тему.
– Да никаких у меня с ним дел! – испугалась та. – Какие у меня с ним дела могут быть? Такие же, как и у тебя.
– Но это же он тебя на почту устроил?
– Ах-ах, ценная вакансия! Ну и что? Сама к нему бегала, когда твою библиотеку грозились закрыть.
– А что делать, если существующие системы управления ему проигрывают? – умничает Марина. – Приходится придумывать собственные способы безопасности, коли официально принятые перестали работать адекватно.
– Учёная ты наша, ха-ха! Прямо как министр. Даже круче!
– А вы как думали! И я же не к Волкову, а к его жене обращалась. А уж к нему обращаться – не дай бог никому.
– Да хороший он мужик! – не согласилась Ерёмина.
– О-о! Ха-ха-ха!
– Нет, в самом деле, – покраснела Света. – Вы даже не знаете, как он мне помог.
– Ой, расскажи, расскажи! – мы начинаем её тормошить, так как нам страшно интересно.
– Случайно его в Москве встретила. Мне тогда помощь во, как была нужна, а обратиться не к кому.
– А чего ты Москву бросила? – допытывается Марина. – Сколько лет тебя знаю, ты всё мечтала: в Москву, в Москву, в Москву.
– Скажешь, сама не хотела бы в Москву?
– Я? Да я бы Москву наоборот расселяла, а не напускала туда всё новых и новых пройдох. Меня бы мэром туда: расселила бы до численности нашего городишки. Рядом Россия пустая стоит – пущай туда катятся. Учёные высчитали, что жить в поселении, где больше ста тысяч человек, опасно во всех отношениях, от гигиенического и экологического до криминального и экономического. Все деньги, все умы, все ресурсы стягиваются на столицу, а в России ничего не остаётся. По парочке-троечке столичных миллиардеров в каждый регион прислали бы, глядишь, они бы и тут навели лоск, раз Москву сумели так отделать. Европейские переселенцы создали в США прототипы родных городов, поэтому и получилось загляденье. А почему наши не могут прототип той же Москвы где-нибудь за Уралом или хотя бы тут у нас отгрохать? Все о Москве мечтают, а у себя дома ничего не могут, как ноль без палочки. Ты так и не сказала, чего из Москвы удрала? Мечтала же там жить.
– Мало ли о чём я мечтала, – пожала плечами Светка. – В юности мечтаешь об одном, а с годами начинаешь тянуться совсем к другому… Мне просто казалось, что Москва – это город-миф, некая фальсификация. Хотелось её воочию увидеть, потрогать, убедиться, что она есть. Казалось, столицу специально придумали, чтобы людям было к чему стремиться, а её и нет на самом деле.
– Как так нет? – удивилась Маргарита Григорьевна. – У государства должна быть столица. Государство без столицы – это как человек без головы.
– Какая же это голова? – возразила Марина. – Если у человека мёрзнут ноги, голова вырабатывает план, как избавить ноги от холода. А если голова говорит ногам: «Это не мои проблемы» или «Ну и чёрт с вами!», это не голова, а какой-то отдельный организм.
– Где же тогда голова нашего государства?
– А нету.
– Ха-ха-ха!
– Не в этом дело, голова она или не голова, – продолжила Светка. – Она на самом деле существует!
– Да что ты говоришь?! – изобразила притворное изумление Маринка.
– Ой, девочки, существует! Это просто другая страна… Нет! Другая планета, другая галактика даже. И поначалу так странно увидеть в этой галактике обыкновенное такое… земное говно.
– Ха-ха-ха!
– Да ну вас!.. Нет, я почему о Москве мечтала? Потому, что у нас все только о Москве и говорят, словно других городов нет. Даже самая народная группа поёт: «За нами Россия – Москва и Арбат». Не Урал и Камчатка, или для рифмы к слову «комбат» могли бы упомянуть Волгоград. Нет, вся страна огромная в нашем сознании ограничивается Москвой и её самой известной улицей. Фильмы снимают о столичных баловнях судьбы, про их жизнь и прочие выкрутасы. Иногда только прибегают к образу остальной России в качестве сарказма или пародии на людей. На днях была передача про какой-то посёлок на Урале, где нет ни света, ни дорог, ни прочих норм третьего тысячелетия даже для стран Третьего мира. И репортёр обитателей этого посёлка мучает одним вопросом: чего они тут сидят и никуда не уедут? С какими-то нотками иронии и недоумения в голосе спрашивает, словно они от нечего делать такой дурью маются и хорошо жить не хотят, когда кругом сплошная роскошь. Дескать, какие странные люди: чего они в России живут? А куда им бежать со своей Родины, кто и где их ждёт, кому они нужны? Одна шестая часть мира почти пустая стоит, все за бугор или в столицу драпают – власть должна бы приплачивать таким, кто продолжает в стране жить, несмотря ни на что, а их откровенно выставляют каким-то отстоем. И как уехать, если даже дороги нет? Только одна узкоколейка с прогнившими шпалами и шатающимися рельсами связывает посёлок с «большой землёй». По ней можно добраться только на самодельной вагонетке «Пионерке» с моторчиком, который заводится, как на лодке, дерганием за шнур, а управляется вагонетка рулем-палкой. Перевозчик с людей денег не берёт, потому если взял деньги, значит, обязан доставить пассажиров целыми и невредимыми, а на такой кривой колее в любой момент колесо может соскочить. Он их даже инструктирует: чуть что – сразу спрыгивайте. Рельсы на узкоколейке старые, но крепкие, из легированной стали – такие на вторсырье принимают по восемь рублей за кило. Один раз какие-то лиходеи больше ста метров полотна украли, так люди вышли стар и млад с кайлами и лопатами восстанавливать свою дорогу. Берегут эту колею как зеницу ока, а местные власти над ними смеются: «Нам вас выселить дешевле, дуралеи, чем дорогу к вам прокладывать».
