Власть нулей. Том 1 - [7]
Обычно люди не помнят, что они делали на прошлой неделе, как они жили месяц назад. У суток тоже нет чётких очертаний, они плавно и незаметно перетекают одни в другие, большинство сразу же забывают о дне сегодняшнем, как только начнётся завтрашний. Никто не отмечает окончание и начало каждого дня, недели или месяца. Ну, разве только бухгалтеры. Другое дело – год. Тем более век. Про тысячелетие и говорить нечего.
Не сказать точно, кто чего ждал от нового века и тысячелетия, но ожидание Апокалипсиса временами сменялось ожиданием наступления какой-то вселенской разумности и появления людей нового типа, которые и создадут эту разумность. Надо всего-то подождать до конца века, и тогда жизнь сама собой наладится. Именно пассивностью самих мечтающих подкупала сия идея. Ещё вчера был человек дураком, а сегодня – на старт, внимание, марш! – становись умным ровно в полночь по московскому времени, так как грядёт не просто Новый год, а Новый век. Новое тысячелетие. Все вроде бы понимают, что переход в новое качество не бывает мгновенным. Он занимает достаточно продолжительное время: не за десять лет и даже не за сто меняются такие глыбы времени, как тысячелетия. Они тащат в новые эпохи свои события, отзываются эхом в событиях новых, наслаиваются на начало новых отрезков времени. Стоит ли так беспомощно ожидать от очередного нагромождения веков и десятилетий чего-то особенного?
Но вот прошёл и двухтысячный год. Наступил математически точно выверенный новый миллениум, как стало модно называть тысячелетие. Как и прежде, было немало выпито по этому поводу, после чего человеку уже всё равно: в какой год или век он вступает – это происходит с одинаково тяжёлой головой и опухшим лицом. По телевизору показывали, что даже москвички упивались прямо на Красной площади, переусердствовавших в праздновании милосердно грузили в кареты Скорой помощи. В провинции таким бедолагам никто помощи не оказывал, поэтому они валились прямо в сугроб. Замёрзших потом хоронили с таким надутым видом, словно человек сложил голову за что-то важное и даже героическое – как-никак начало нового века встретил, как и подобает гражданину новой эры. Везунчиков, которые не околели от холода, негуманно свозили в местные кутузки, откуда их вскоре приходилось выпускать, потому что мест на всех остро не хватало.
Но наступил-таки! Мы уж и не верили, а он взял, да и пришёл. Неизбежное – неизбежно! Но мечущего молнии конца света так и не последовало, вселенской разумности тоже больше не стало, и человечество осталось всё тем же: дураки – дураками, умники – умниками, а мудрецы и вовсе перестали понимать, что в новом веке следует считать умом, а что – глупостью. Люди не стали добрее и чище. Они не стали меньше воровать и пьянствовать. Люди остались людьми, какими и были, когда написание года начиналось с единицы. Бездельники остались бездельниками, пьяницы – пьяницами, болтуны – болтунами. У страдающих синдромом миллениума возникло недоумение:
– Отчего всё осталось прежним, коли столетие и даже тысячелетие – новые? Наглость какая!
Дело в том, что не цифры создали человека, а он сам придумал цифры. Человек много чего придумал и создал. В Древнем Вавилоне использовалась 60-теричная система счисления. Её «остатки» сохранились до наших дней при расчёте минут, секунд и при измерении углов. Или вот взять хотя бы двоичную систему исчисления, которая легла в основу компьютерных технологий, хотя о ней учёные умы знали уже в XVII веке. Основанием этой системы является ноль и единица – всего-то две цифры! Число 1000 двоичной системы соответствует 8 в системе десятичной, а 2000 десятичной системы в двоичной имеют вид 11111010000. Жуть! Зато тоже нулей много. А вот два килобайта, то бишь две тысячи, равняются 2048, то есть получается, что мы почти полвека не дотянули до двух килолетий.
Ещё известна система восьмеричная, по которой 2000 десятичной системы равны 3720, а двухтысячный год по ней наступил бы уже в 1024-ом году от рождества Христова. И вообще, была бы у человечества не десятичная система счёта, а, скажем, двенадцатеричная… А что? Число двенадцать – самое удобное: делится на 1, 2, 3, 4, 6 и на само себя без остатка, на 5, 8 и 10 делится с небольшим и очень удобным остатком. Десятичная система возникла единственно потому, что у человека десять пальцев на руках. Было бы у него по шесть пальцев, и 2000-ый год был бы всего-то… Сколько это было бы?.. 11(10>12)8 – рядовой набор цифр, обозначающий обычный год в жизни человечества, как будничный день в жизни человека. Не праздник, не круглая дата, но зато жизнь плавно идёт своим чередом. А 2000>12 равняется 3456>10, так что по 12-теричной системе мы ещё на полтора тысячелетия отстаём от… от… Сложно сказать, от чего конкретно. Или не отстаём, а как раз перегоняем? И опять-таки неясно – что именно!
Цифры поистине могут свести с ума, кто не понимает их и не умеет с ними обращаться; кто легкомысленно отдаёт им полную власть над собой и своей жизнью. Цифры – создания магические, прекрасные, совершенные, не нуждающиеся ни в каких дополнениях, всегда привлекали несовершенных и словно бы недоделанных Богом людей. Надо заметить, что самые недоделанные из нас больше всего и западают на всевозможные суеверия по части «несчастливых» чисел.
Инженер Иван Ильич сошёл с ума словно бы на пустом месте, узнав о себе то, что и так давно всему миру известно. Природа сумасшествия такова, что чаще всего кажется, будто это внешние силы доводят до безумия. Хотя никто так не сводит человека с ума, как он сам.
Существует несколько тысяч самых разных фобий. Чему только люди не умудрились приписать угрозу: острым предметам, тупым ножам, чёрным кошкам, белым воронам, красивым женщинам, просто женщинам, вообще всему женскому, цветам и растениям. Ах, от них же аллергия! Модная нынче болезнь. У некоторых эта аллергия буквально на всё, включая самого себя. Навязчивый страх, неподдающийся объяснению, заставляет находить опасность буквально во всех стихиях: от воздуха и огня до металла и дерева.Падение одного дерева может повлечь за собой события, которые до этого мало кто додумался бы прогнозировать.
Произведение посвящено теме забастовок на российских предприятиях в постсоветские годы. Чтобы убедить строптивых граждан в необходимости перетерпеть все те невзгоды, которых посыпались на их головы в связи с внедрением «великих реформ», какие только риторические приёмы не использовались.
«Порою нужен сбой в системе, и шаг на ощупь в темноте. А иногда – побыть не с теми, чтоб, наконец, понять, кто – те.» Источник: Антонина Тодорова «Пусть было так»Книга издается в авторской редакции.
Владение словом позволяет человеку быть Человеком. Слово может камни с места сдвигать и бить на поражение, хотя мы привыкли, что надёжней – это воздействие физическое, сила кулака. Но сила информации, характер самих звуков, которые постоянно окружают современного человека, имеют не менее сокрушающую силу. Под действием СМИ люди меняют взгляды и мнения в угоду тем, кто вбрасывает информацию на рынок, когда «в каждом утюге звучит». Современные способы распространения информации сродни радиации, они настигают и поражают всех, не различая людей по возрасту, полу, статусу или уровню жизни.
Коровой могут обругать и неуклюжего человека, и чрезмерно терпеливую женщину с большими, «воловьими» глазами. В России корова является непременным атрибутом деревни, а в городе её можно увидеть только разве в специальной цирковой программе. В то же время у некоторых народов корове посвящены целые культы, а самая большая сура Корана названа её именем. Корова даёт человеку так много, что нет смысла перечислять, но рассказы данного сборника всё-таки посвящены людям. Людям, которые в определённых жизненных ситуациях чувствуют себя так же неуютно, как корова в городе, или, как ещё говорят, столь же неловко и неустойчиво «как корова на льду».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
ДРУГОЕ ДЕТСТВО — роман о гомосексуальном подростке, взрослеющем в условиях непонимания близких, одиночества и невозможности поделиться с кем бы то ни было своими переживаниями. Мы наблюдаем за формированием его характера, начиная с восьмилетнего возраста и заканчивая выпускным классом. Трудности взаимоотношений с матерью и друзьями, первая любовь — обычные подростковые проблемы осложняются его непохожестью на других. Ему придется многим пожертвовать, прежде чем получится вырваться из узкого ленинградского социума к другой жизни, в которой есть надежда на понимание.
В подборке рассказов в журнале "Иностранная литература" популяризатор математики Мартин Гарднер, известный также как автор фантастических рассказов о профессоре Сляпенарском, предстает мастером короткой реалистической прозы, пронизанной тонким юмором и гуманизмом.
…Я не помню, что там были за хорошие новости. А вот плохие оказались действительно плохими. Я умирал от чего-то — от этого еще никто и никогда не умирал. Я умирал от чего-то абсолютно, фантастически нового…Совершенно обычный постмодернистский гражданин Стив (имя вымышленное) — бывший муж, несостоятельный отец и автор бессмертного лозунга «Как тебе понравилось завтра?» — может умирать от скуки. Такова реакция на информационный век. Гуру-садист Центра Внеконфессионального Восстановления и Искупления считает иначе.
Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.