Власть мертвых - [8]

Отыскивая парковочное место возле дома, она была так занята этими мыслями, что не почувствовала обычной усталой досады. И, шагая по асфальтовой дорожке к подъезду, невольно заметила, что исчезли последние неопрятные клочья слежавшегося снега на газоне. Зеленые ростки, пробившиеся сквозь еще холодную сырую землю, на секунду задержали ее взгляд.

Марьяна вдохнула пропитанный влагой воздух, и ей изо всех сил захотелось поверить, что в скором времени в ее жизнь вернется если не радость, то хотя бы надежда и смысл.

Хозяйка Медной горы

Девичьи чары однообразны, и девушка воображает, что все будет сказано, лишь только она сбросит одежды, а у женщины бесчисленное множество чар, и она таит их за тысячью покрывал; словом, любовь ее льстит нашему самолюбию во всех его проявлениях, а наивная девушка затрагивает одну лишь сторону нашего самолюбия.

Оноре де Бальзак

Максим встретился с бывшими одноклассниками в недавно открывшемся ресторане на площади Труда. Заказали все дорогое – крабов, оленину, десятилетнее вино. Выпили символически, по полбокала – каждый за рулем.

Они виделись все реже, в этом году с перерывами в два-три месяца. Добрынина держала работа, Радика – жена и ребенок, Максима – тоже работа и хронические проблемы, доставшиеся вместе с развалинами семейного бизнеса, как передается от отца к сыну наследственная болезнь. Но главное – они, повзрослевшие, постепенно обросшие собственными, уже серьезными проблемами и связями, находили все меньше поводов для встреч и разговоров. По крайней мере, так чувствовал Максим, задавая предсказуемые вопросы, получая предсказуемые ответы и с неотвязным сожалением думая об уходящем впустую времени, как ощущают неудобство тесных ботинок.

– А что, живем нормально, – хвастался домашним счастьем Радик. – Понятно, бывают напряги… Но я знаю волшебное слово. Не нравится – свободна. Собрала манатки и обратно к теще, в Крыжополь. А малой по-любому остается со мной… Пацан растет нормальный, копия меня. Надо бы второго заделать.

– Я точно не женюсь до тридцати пяти, – заявлял на это модник и метросексуал Андрей Добрынин. – Тогда уже буду искать кандидатуру. В любом случае надо брать человека своего круга. Достали шлюхи из провинции, тупое мясо.

– А нашего круга не шлюхи? – лениво хорохорился Радик. – Что Юлдашева твоя, что Немчикова, эта еще овца – ну, рыжая… забыл уже, как звать, таскалась за мной, из параллельного потока. Пробы негде ставить. При этом говна вагон. Папа, мама, разборки на пустом месте. А у моей теща всегда на моей стороне, вправляет ей мозги… Чувствует авторитет.

– Кстати, слышали, Юлдашева в Лондоне замуж вышла? – вспомнил Добрыня. – Вроде за члена королевской семьи. Герцог какой-то или что. Впускает ей веселого дельфина в те же дырки.

– Ага, Кожухова говорила, ее подруга, – подтвердил Радик. – В Таиланде встретили. Идет такая, тряпка на башке, браслеты на ногах. Живет в Шри-Ланке, таскается по монастырям. Впаривала нам буддизм. По мне, так нормальный человек не поведется на всю эту хератищу.

– Конечно, буддизм – это тебе не дуговая сварка, – пожал плечами теперь всегда насмешливый Добрынин.

– А что слышно про Котова? – вспомнил Максим, взглянув на пустой стул.

– Звонил тут намедни, – оживился Андрей. – Типа встретиться-поговорить… Я так понял, человек работу ищет.

– Чего там, последний край? – поинтересовался Радик, щедро приправляя кетчупом марсельскую уху.

– Да, говорят, прокинули их на большие бабки, мать чуть ли не квартиру продает, – подтвердил Добрыня. – А Котов сам же ни рубля не заработал за всю жизнь. Только книжки читал. Один голимый пафос.

– И что, возьмешь его? – спросил Максим.

– Ну нет. Тебе, может, нужны кадры? Пристрой старого друга. Манагером каким-нибудь. Доброе дело сделаешь.

– Это полная засада, что друзья, что родственники, – заявил Радик с набитым ртом. – У отца моего принцип, и я тоже поддерживаю. Хоть сколько им плати, насрут и тебе же предъяв накидают. Еще и бабки крысить будут себе на карман, страха-то нету.

Добрыня глубокомысленно кивнул.

– Истину глаголешь, сын мой. А ты-то как, Максимен, жениться еще не надумал?

– Надумал, – зачем-то признался Максим.

– На этой своей, из Ярославля? – сощурился Добрынин. – У нее вроде ребенок от тебя?

– Это не мой ребенок, – оборвал его Максим, жалея, что поддержал неприятную тему. – Нет, я женюсь на другой.

– Тоже с уклоном в модельный бизнес?

– Даже близко нет.

Жующий Радик задал еще один бестактный вопрос:

– Папон-то твой с зоны откинулся? Или срок намотали?

– Отец не в зоне, а в изоляторе, – проговорил Максим. – Уже прошли слушания… заседание на будущей неделе. Его, скорее всего, оправдают.

– И как ты с ним делиться будешь? Два медведя в одной берлоге не живут.

– Почему тебя это волнует? – Максим, уже не скрывая брезгливости, смотрел на чавкающего приятеля.

– Да просто. Ты ж вроде как приподнялся, прибыль какую-то говнячишь. А он придет и возглавит, а тебя снова задвинет рекламой рулить… Кстати, как ему там, в Крестах, не сменили тариф «активный» на «пассивный»? Просто интересно знать.

– Не обольщайся, свинину мой отец употребляет только в жареном виде, – ответил Максим уже довольно грубо.