Власть мертвых - [39]

Утреннее солнце выглянуло невыспавшимся лицом, словно раздумывая, стоит ли выбираться из постели облаков. Оплатив счет в гостинице, Борис помрачнел еще сильнее, как надоевшую одежду сбросив роль балагура-весельчака. Спускаясь вместе с ним по лестнице и садясь в машину, Игорь чувствовал себя как под конвоем – Борис даже дернул его за рукав, когда тот хотел сесть на заднее сиденье.

– Нет уж, голуба, поедешь впереди, со мной, – сказал он, и это была едва ли не первая за утро фраза, обращенная к Игорю. – Будешь радио вертеть.

Впрочем, «вертеть радио» не пришлось. Как только они выехали на трассу, Борис поставил в проигрыватель диск и включил звук на полную громкость.

Торговые склады по сторонам дороги сменили километры виноградников. Мелькали игрушечные домики под черепичными крышами, из динамиков звучал «Владимирский централ», и минутами Игорь чувствовал, что проваливается в воронку времени – ему казалось, что он дома, в Петербурге, что глаза ему слепит холодное октябрьское солнце и что он снова едет с дядей Витей на кладбище, где похоронена его мать.

Они ехали без остановки несколько часов. Игорь молчал, и Борис лишь изредка издавал возгласы, обращенные в основном к другим водителям. В придорожной закусочной он прямо из окна машины заказал для них гамбургеры и кофе, а через час остановился на обочине, чтобы справить малую нужду и позвонить по телефону.

Игорь уже не сомневался, что Борис везет его куда-то, где их обоих ждут. Почему-то он был уверен, что, если предпримет открытую попытку побега, Борис больше не будет церемониться – ударит его по затылку, свяжет и засунет в багажник или как-то еще заставит ехать с ним. Спастись можно было, только усыпив бдительность сторожа, поэтому Игорь старательно делал вид, что не находит в поведении своего спутника ничего необычного. Впрочем, это было почти правдой – просто теперь Борис стал самим собой, а необычным все было там, в женевской гостинице и на побережье, когда Игорь почти поверил в его искренность.

Ближе к вечеру вдоль дороги вновь потянулись складские ангары. Поднявшись на виадук, они присоединились к плотному потоку машин на шоссе; по указателям Игорь прочел направление, а потом с высокого моста увидел вдалеке белый город и даже, как ему показалось, разглядел блеск реки и силуэт Эйфелевой башни.

– Там – Париж? – спросил он Бориса.

– Ну да, – кивнул тот неохотно и предупредил следующий вопрос. – У нас времени нет заезжать. Сейчас где-нибудь перехватим горячего – и дальше.

– Куда дальше?

– Узнаешь, – пообещал Борис, скосив налитый кровью глаз, словно собирался влепить оплеуху.

На бензиновой заправке в кафе самообслуживания, напоминавшем школьную столовую, обедали туристы – целый автобус азиатов, пожилые немцы, американцы в бейсболках и шортах. Стоя в очереди за едой, Игорь понял, что, если хочет сбежать, должен сделать это сейчас.

Они сели за стол, и Борис начал жадно поглощать суп, пюре и тефтели. Глотая невкусную еду, Игорь украдкой оглядывался. Он вдруг заметил, что за ним тоже наблюдают. У окна сидела девушка с рыжеватыми волосами и улыбалась ему как знакомому, словно подавая знак. Глазами Игорь задал вопрос. Она достала из сумки черный фломастер и начала что-то писать на подносе.

Изо всех сил делая вид, что поглощен едой, Игорь с волнением следил за ней. На секунду он почти уверился, что незнакомка – посланница друзей и призвана каким-то образом принять участие в его судьбе. Разумом понимал всю фантастичность такого предположения, но тут девушка подняла поднос, на котором печатными русскими буквами было написано: «Хочешь убежать? У меня машина».

От изумления он едва не выплюнул обратно в тарелку жесткий кусок говядины. Незнакомка с улыбкой ждала ответа, и он дал волшебству свершиться. Отвлекая Бориса, потянулся за кетчупом и одновременно произнес беззвучно: «Да».

Девушка взяла свой бутерброд, завернула в салфетку, сунула в рюкзак.

Словно что-то заподозрив, Борис обернулся, скользнул невнимательным взглядом поверх маленькой рыжей головы, уставился на жующих немцев, затем остро и быстро оглядел Игоря. Сказал:

– Надо отлить, пошли.

– Я не хочу.

– Ладно, жди меня здесь.

Калтаков встал из-за стола, утирая губы ладонью; девушка тоже поднялась и неторопливо направилась к выходу.

Через минуту, лежа на заднем сиденье спортивного «фольксвагена», Игорь представлял, как Борис, наскоро сполоснув под краном руки, возвращается в зал, ищет его глазами, бросается к двери, отталкивая входящих… Жалко было только медальона с римской монетой, который Калатаков выпросил «поносить» еще в первый день на пляже да так и оставил себе, видимо, в качестве компенсации.

«Мне приснилось небо Лондона», – звучали слова знакомой песни, и машина на хорошей скорости неслась по гладкому шоссе, а сердце Игоря колотилось быстро и счастливо, как от любовного волнения. Он не мог найти объяснение тому, что происходит, но почему-то чувствовал, что происходит что-то веселое и хорошее, хотя и непонятное, как детская игра в казаки-разбойники, в правилах которой он так и не разобрался.

Наконец машина остановилась, и незнакомка повернулась к Игорю, издав победный клич: