Власть - [28]

— Да постойте же, чего это вы? Нас ведь связывает и нечто другое! — капитан заговорил мягче. — Я сказал, что он меня заинтересовал, и не более. Иначе говоря, мне хотелось бы вас спросить, кто он и что делает.

— Кто он и что делает? — недовольно пробурчал Дрэган и вдруг ответил: — А я вам расскажу! Это я еще от отца слышал!

Он уселся на стул поудобнее, громко отхлебнул кофе из кружки и, вытащив огромные, как луковица, карманные часы, проговорил скорее для себя, чем для кого-либо:

— Меня ждут в уездном комитете партии! У меня осталось четверть часа, но я все равно расскажу! Так вот, Танашока — это человек, которого все боятся. В конце прошлого века он был совсем другим человеком. Здешние рабочие тогда были хорошо организованы. Танашока стал председателем корпорации портовых рабочих, так как это была смешанная организация рабочих и работодателей. У меня и сейчас дома есть карточка, на которой сфотографировано много празднично одетых людей в шляпах, в рубашках со стоячими воротничками. Они сидят на траве, на стульях, словно в хоре. Одним словом, как на всех памятных фотографиях того времени. Было это на Первое мая, мой отец стоял как раз позади Танашоки. Рабочие в то время боролись за свободу и права. Танашока был представителем низших слоев общества. Он организовал кредитную кассу для рабочих. А когда его поймали на воровстве и потребовали отчета, он послал против рабочих жандармов под предлогом, что те бунтуют. Вот каков Танашока, которого таким теперь уже никто и не помнит. Но мой отец и его друзья знали проделки Танашоки. Они-то его не считали уважаемым господином, как сейчас. Они и относились к нему как к вору. Теперь мы воспринимаем его по-другому — как крупного хозяина и еще черт знает как. А тогда люди ненавидели его как обычного мошенника, вы понимаете?

— Но почему его не разоблачили? Как вы объясняете его авторитет?

— Деньги — его сила. Ведь люди в течение полустолетия привыкли на него работать, зависеть от него. Власть была в его руках, цены мелких торговцев и хозяев тоже устанавливались им.

— Умен!

— А то как же! Страшный человек! Хитер как черт! — И вдруг сердито остановился, пытаясь что-то вспомнить. — Так зачем я пришел к вам?! Пришел вас предупредить, вот зачем! Если я не сделаю это, они купят вас так, что вы и не заметите!

— Меня никто не купит! — возразил капитан с подчеркнутым достоинством.

— Купят! Даже и не заметите, как купят! — Ему показалось, что где-то в глубине души капитан боится того же, так как Василиу, вместо того чтобы категорично это отвергнуть, спросил:

— А Сегэрческу вы знаете?

— А что, он был у вас, верно? — Дрэган остановил на капитане пристальный взгляд своих маленьких умных глаз. Капитан молчал, словно набрал в рот воды. — Был и просил вас обеспечить помощь, так? — настаивал Дрэган.

Капитан внимательно рассматривал свои пальцы, ногти, линии ладони. Он делал это так сосредоточенно, что Дрэган не выдержал и разразился громким смехом, полным, однако, скрытого доброжелательства.

— Был и вас обошел на вороных, поплакался вам в жилетку, верно?..

Поглядывая на него из-под нахмуренных бровей, Василиу сказал почти угрожающе:

— Не смейтесь! Вы просите того же!

— Так уж и того же!

— Для меня это одно и то же, если хотите знать, — сказал Василиу, сознавая, что обманывает или пытается оправдать себя. — Если хотите знать, Сегэрческу я выставил за дверь!

— Выгнали?! Сегэрческу — это же важная персона, пользующаяся большим авторитетом. Неужели у вас хватило храбрости? — Потом, снова посмотрев на свои большие часы с потертой металлической крышкой, Дрэган добавил: — А чего же меня не выгоняете?!

Офицер на какой-то момент опустил голову, потом поднял ее и честно ответил:

— Хотите знать почему? Так вот, я и сам себя спрашиваю об этом. Кого-нибудь другого я выставил бы вон не раздумывая. А сейчас у меня возникла потребность как-то оправдать себя перед вами. У меня такое впечатление, что в вас есть что-то особенное…

Дрэган улыбнулся и возразил:

— Я простой портовый рабочий без образования, господин капитан. Без образования! Все, что я вам говорю, я говорю по убеждению, так как испытал на собственной шкуре. Сегэрческу умен, тонок. Он их мозг. Но Сегэрческу эксплуататор. Умеет, дьявол его побрал, извлекать пользу из всего! В то время как я всю жизнь жил собственным трудом!..

— Сегэрческу беден. Он говорит, что у него, кроме дома и жалованья, ничего нет.

— Сегэрческу — это самый изворотливый ум, который знает, как повернуть и вывернуть!

— Вы, кажется, говорили о Танашоке.

— Это человек иного плана. Танашока вершит делами, находясь в тени. Он никогда не выходит из дому. Кое-кто говорит, что он вообще не существует. В то время как Сегэрческу во плоти, активен, всюду появляется… Сегэрческу — сила Танашоки в действии.

— Вы видели когда-нибудь Танашоку?

— После войны, всего один раз.

— Когда?

— Когда он защищал, как свидетель, своего секретаря Алексе, которого хотели осудить на смертную казнь, но не было доказательств.

— А за что же судили Алексе?

— Алексе получил партийное задание стать активным членом партии Танашоки, чтобы знать обо всех их замыслах. У него, как секретаря уездного комитета коммунистической партии, было конспиративное имя, и полиция сбилась с ног, выискивая главу здешних коммунистов. Когда же они его схватили, у них не оказалось достаточно улик, и к тому же Танашока, выступая свидетелем, заявил, что Алексе — активный член его партии. Кто такой Алексе на самом деле, он узнал всего несколько месяцев назад! Как он это пережил, не знаю!