Власть - [15]
Расходясь от верхней части площади, три улицы шли по склону сквозь ряды высоких узких, с пузатыми балконами, лоджиями, фризами из штукатурки, с симпатичными мансардами домов, смотрящих на море своими слуховыми окнами.
Однако самой оживленной частью площади оставалось место перед примэрией, где и начали возрождаться уничтоженные войной старые увеселительные заведения. Именно там предприимчивые хозяева открыли два кафе. Они вынесли на тротуар столы с гнутыми металлическими ножками, стулья с соломенными сиденьями; над входными дверями, ведущими в верхние этажи, рядом с вывесками тех, кто еще совсем недавно оставил город: «Kommandantur», «Deutsche Kriegsmarine»[4], появились старые названия фирм: «Иоргу Танашока, зерноторговец и консул его величества короля Дании», «Ромыно-итальана — Гринберг и сыновья — агентство по снабжению судов». Более того, на одном из балконов было написано большими буквами: «Клуб национально-либеральной партии». Только над боковой дверью не было никакой вывески, хотя учреждение это работало вовсю. Популярность открытого учреждения легко было заметить по движению людей на узкой лестнице, по фигурам девушек, время от времени появлявшихся в окнах.
Такова была площадь, которую продували пыльные ветры и настороженно рассматривали сидящие за столиками кафе господа. В ее верхней части послышался высокий, звонкий голос шустрого паренька по имени Костикэ, который продавал газеты, принося их сюда прямо с поезда.
— Газеты, га-зе-ты!.. «Универсал», «Утренний вестник», «Скынтейя»[5]. Га-зе-ты!.. «Сообщение генерального штаба. Румынские и советские войска наступают на западном фронте»! Га-зе-ты!.. «На заводе «Титан» рабочие выгнали директора-саботажника»! Га-зе-ты!.. «Посещение королем ветеринарного госпиталя»! Га-зе-ты!.. «Хозяева увольняют рабочих»! Га-зе-ты!.. «Советские и румынские войска достигли ворот Клужа»! Га-зе-ты!.. «Успех Украинского фронта»! Га-зе-ты!.. «Репортаж из ставки маршала Малиновского»!..
Крошечного роста, с вьющимся, давно не чесанным хохолком, Костика как бесенок носился по площади, продавал газеты, хватал деньги, исчезал в дверях домов и вновь шумно появлялся, когда о нем уже забывали.
— «Учреждение советов НДФ»[6]! Га-зе-ты!.. «Банкет у генерала Санатеску»! Га-зе-ты!..
На нем был военный френч до колен и огромные немецкие брюки галифе. Голые ноги шлепали по асфальту.
Добравшись до рабочих, он, подмигнув им, еще громче стал выкрикивать заголовки газеты «Скынтейя».
— Га-зе-ты!.. «Хозяева увольняют рабочих»! Га-зе-ты!.. «На заводе «Титан» рабочие выгнали директора-саботажника»! Га-зе-ты!.. «Не допустим, чтобы хозяева делали все, что им вздумается»! Га-зе-ты!..
Группа оживилась, рабочие стали веселее поглядывать друг на друга, заговорили между собой.
Один из них сказал: «Вот чертенок!», другой по-дружески шлепнул его. Калильщик дядя Казан посмеивался в свою, как у апостола, бороду; долговязый Тебейкэ, механик, работающий на нефтяных насосах, член местного комитета УТЧ[7], что-то шепнул ему на ухо, а Киру, маленького роста котельщик, весь заросший волосами, с тоненькими усиками, с удовольствием произнес свои обычные слова:
— Клянусь женой Смарандой и двумя своими близнецами, этот агитирует что надо!
Молчавшие до сих пор рабочие задвигались, заговорили, заволновались, стали комментировать новости. Теперь кричащий мальчишка стал центром внимания.
— Га-зе-ты!.. «Учреждение советов НДФ»! Га-зе-ты!.. «Хозяева увольняют рабочих»! Га-зе-ты!.. «Не допустим, чтобы хозяева делали все, что им вздумается»! Га-зе-ты!.. Га-зе-ты!..
Ветер подхватывал его слова, кружил их в вихре и поднимал туда, где летали белые чайки.
— Га-зе-ты!.. «Не допустим, чтобы хозяева делали все, что им вздумается»!
В этот момент из автомобиля вышел низкорослый человек в военной форме.
— Что здесь происходит? Митинг? — Потом, повысив голос, крикнул еще сильнее, уже, вероятно, не владея собой: — Кто разрешил?! Мне ничего не известно!
Тебейкэ, не поднимаясь со ступенек постамента, ответил ему:
— Никакой это не митинг, господин префект. Мы ожидаем, когда придет наша делегация с беседы в примэрии, нам тоже интересно знать, как там все было.
Префект сжал губы и сощурил глаза. По выражению его лица было видно, что ему не нравится его положение, но он предпочитает молчать.
Среди столиков кафе послышался громкий голос Костикэ:
— Га-зе-ты!.. «Не допустим, чтобы хозяева делали все, что им вздумается»! Га-зе-ты!..
— Как так? — префект словно поперхнулся.
— «Хозяева увольняют рабочих»! Га-зе-ты!..
— Что это он там кричит, почему его никто не схватит? Разве здесь нет ни одного полицейского?!
— Какие тут полицейские, господин префект, парень же делает свое дело — продает газеты…
Префект, изо всех сил стараясь казаться спокойным и властным, приказал:
— Разойдитесь! Мы еще в состоянии войны, вы это очень хорошо знаете!.. У вас есть разрешение военного командования провести собрание? — спросил он.
— Мы решаем важные военные проблемы. Советский флот идет к Дарданеллам, где встретится с союзным флотом, — ответил Тебейкэ.
Рассвирепевший префект визгливо закричал:
