Власть четырех - [13]

— Я не позволю вам совершить здесь злодейское убийство! — побледнев от бешенства, кричал редактор, порываясь к двери. Вельби удержал его за руку.

— Бросьте! Он говорит серьезно… Мы бессильны что-либо противопоставить.

— Нет, можете, — невозмутимо возразил незнакомец, и его револьвер опустился.

В дверь постучали.

— Скажите, что вы заняты, — потребовал человек в маске. Его револьвер снова поднялся на застонавшего от страха Сери.

— Убирайтесь! — крикнул редактор. — Я занят.

— Наборщики ждут, — доложил из-за двери голос посыльного.

— Что, по-вашему мы можем сделать? — спросил редактор.

— Спасти жизнь этому человеку.

— Каким образом?

— Дав мне честное слово, что, отпустив нас, вы не поднимете тревоги и четверть часа не будете выходить из этой комнаты.

— Кто мне даст гарантию, что, выйдя отсюда, вы не убьете его?

— А кто даст мне гарантию, что вы не поднимете тревоги, как только я выйду отсюда?

— У вас будет мое честное слово, — сухо заявил редактор.

— А у вас мое, — прозвучало в ответ, — в надежности которого сомневаться не приходится.

Редактор колебался. В его руках была величайшая сенсация. Еще минута, и он узнал бы от Сери тайну Четырех. Даже теперь отчаянная попытка могла бы спасти положение. Наборщики ждали… Но револьвер, по-видимому, был в смелой и твердой руке. Редактор уступил:

— Я протестую, но принимаю ваши условия. Тем не менее, предупреждаю вас: ваш арест и казнь неизбежны.

— Сожалею, — с легким поклоном ответил незнакомец, — что не могу согласиться с вами. Неизбежна только смерть. Идем, Сери, — обратился он к испанцу. — Даю вам слово, что вам пока ничто не угрожает.

Сери покорно склонил голову и, глядя под ноги, направился к двери.

Человек в маске открыл дверь и осторожно прислушался. В это мгновение редактора осенила идея.

— Послушайте, — произнес он. — Когда вернетесь домой, вы можете написать для нас статью о себе? Можете умолчать о стесняющих вас подробностях, но рассказать об идеях… о самой организации…

— Сэр, — с оттенком восхищения в голосе ответил незнакомец. — Вы, вижу, истинный газетчик. Статья вам будет прислана завтра.

Двое из Четырех переступили порог и скрылись в темном коридоре.

Глава 6 НАКАНУНЕ

Кроваво-красные плакаты, охрипшие крики газетчиков, аршинные заголовки, громадные столбцы жирного шрифта на газетных страницах возвестили на следующий день всему миру о едва не состоявшейся поимке Четырех. В поездах и трамваях, потрясая газетными листами и давя друг друга, люди горячо обсуждали, что бы они сделали, будь они на месте редактора «Мегафона». Всех волновало одно: исполнят ли «Четыре Справедливых Человека» свое намерение убить завтра министра иностранных дел?

И не было удивительным, что самые серьезные и почтенные газеты обсуждали заявление Сери и его похищение из редакции «Мегафона».

«…Довольно трудно понять, — писал „Телеграф“, — почему, держа в своих руках злодеев, некоторые журналисты из желтого и дешевого листка отпустили их, предоставив им возможность безнаказанно покушаться на жизнь министра Короны… Правда, в нынешние времена, к сожалению, не все, что появляется на страницах некоторых газет, следует принимать на веру. Но если действительно эти отчаянные люди явились вчера ночью в редакцию одной из лондонских газет, то совершенно непонятно, почему…»

В полдень Скотленд-Ярд опубликовал объявление:

«1000 фунтов награды.

Разыскивается по подозрению в принадлежности к шайке, называющей себя „Четыре Справедливых Человека“, Мигуэль Сери, он же Сэмон, он же Ле Чико, испанец, не говорящий по-английски. Рост 5 футов 8 дюймов. Карие глаза, черные волосы, небольшие черные усы, широкое лицо; белый шрам на щеке, старая ножевая рана на теле. Коренастое телосложение.

Объявленная награда будет выдана тому или тем, кто даст полиции возможность установить, что названный Сери действительно принадлежит к шайке Четырех, и позволит полиции арестовать его».

Итак, можно было предположить, что, получив в три часа утра сведения от редактора «Мегафона» и его помощника, Скотленд-Ярд по прямому проводу немедленно снесся с Испанией. Важные лица были ночью подняты в Мадриде с постели, спешно в полицейских архивах наведены справки о Сери, и подробная его биография в то же утро по телеграфу была сообщена энергичному начальнику английской полиции.

Сэр Филипп Рамон сидел за письменным столом в своем доме на Портлэд Плэс, с трудом стараясь сосредоточить мысли на лежавшем перед ним письме.

Он писал своему управляющему в Брэндфелл, где находилось громадное имение, служившее ему местом отдыха в свободные от политической деятельности месяцы.

У сэра Филиппа не было ни жены, ни детей, ни близких родных.

«Если этим людям удастся осуществить их намерение, вы увидите, что я подумал в своем завещании не только о вас, но и о всех, кто верно и преданно служил мне»,

— писал он.

Постоянный шпионаж раздражал его. Все эти люди, исполненные преувеличенного доброжелательства к одной стороне и враждебности к другой, вызывали в нем столь неприятное чувство, что постепенно личный страх как бы растворился в раздражении. Мысль ею была непреклонна, воля твердо направлена на проведение намеченной меры. Он решил до конца бороться с Четырьмя и доказать неустрашимость министра Короны.