Власовцев в плен не брать - [60]
– Сколько ж?
– А сколько… Если с бабами да подростками, то двадцать пять человек.
– Ну, Кондрат, это уже, скажу я тебе, – народ!
Выпили. За то, чтобы покос прошёл без дождей и прочих ненужных в летней крестьянской жизни помех. Заели селёдочкой. Селёдка оказалась жирной, вкусной. Ни один, ни другой давно такой не пробовали. Так и таяла во рту. Буфетчица на закуску наделала им целую гору бутербродов – тонко нарезанный чёрный хлеб внакладку с кусочками серебристой селёдки и колечками лука.
И выпивка, и закуска у них были хорошими.
Хлеб пекли уже здесь, в райцентре. Жизнь потихоньку налаживалась.
– Я, Пётра, этот свой народ, как Моисей, по всей округе собирал.
– Вот и веди его теперь. Через пустыню египетскую…
– Куда ж деваться. Надо вести свой взвод к светлой жизни.
– Ну и как? Кормишь хоть вволю? Народ-то свой?
– Кое-как концы с концами свожу. Скот пойдёт, тогда полегче станет. Молоко, сало. А пока всё – из-под ног…
– Эхе-хе, капустка ты наша, лебеда неминучая…
В Нелюбичах жилось туговато. Пекли свойский хлеб. Была по праздникам и убоинка. Но в основном ели картошку. Да тёртики напополам то с лебедой, то со снытью.
Постепенно отстраивали дома. Ставили хлева и дворовые постройки. Лес государство выделило вольный. По разнарядке из райисполкомовских фондов выделили дизельную электростанцию и пилораму со щеподралкой. Нашлись и моторист, и электрик. Оба, правда, такие же, как и Кондратий Герасимович, увечные фронтовики. Но дело своё, к которому были приставлены его, председателевой, властью, правили исправно и добросовестно.
Нелюбин держал народ в строгости. Без дисциплины в таких обстоятельствах, как и на фронте, порядок не удержишь. Мужики, особенно фронтовики, привыкшие к окопным ста граммам порой теряли берега.
– Тяжело, Пётра, фронт кормить. Войне сколько хлеба надо! Мяса и всяких припасов продовольственных. Чёртова прорва! А нам, опять же, своих надо кормить. Баба, она сама прокормится. А дети… Детей нельзя упустить.
– Вот тут, Кондрат, развилка и начинается…
– Да. Вот и прыгай, председатель, на этой развилке блохой, ужом извивайся… Нелюбичам я нужен такой, а райкому и райисполкому – такой. Одним губы помаслить, а другим – уши. Стало быть, что? Надо быть разным, притворяться, лгать. Но иногда разным быть невозможно, потому что за мною – хлеб. И за тобою – тоже. А хлеб не может, не умеет притворяться. Хлеб либо есть, либо его нет. Что делать?
Пётр Фёдорович задумался. Он-то знал, что делать.
– Вот придут с фронта мужики и спросят за тех, кто в ригу не попал: а что ж ты, Кондрат, наших детей голодом морил?
– Спросят, – кивал Пётр Фёдорович.
Они выпили ещё понемногу. И пошёл у них серьёзный разговор. О том, как незаметно и без убыли для закромов родины зёрнышко в щель замести, да так, чтобы его потом мышка не унесла…
Глава двадцать четвёртая
Отряд уходил. Внизу, на дороге, горели грузовики. Ярче всех полыхала бронемашина.
– Что бы ни случилось, – ещё раз напомнил приказ Арман, – на базе раньше, чем через неделю, не появляться. Это касается всех на случай, если в дороге произойдёт непредвиденное. Кто-то из пулемётчиков должен остаться в заслоне.
Один из пулемётчиков был ранен в ногу. Он опирался на палку. Его Bren нёс второй номер.
– Оставь, командир, меня, – сказал он. – В пути я буду только обузой.
И в это время, отстранив в сторону Николь, вышел из строя Иван.
– В заслоне остаюсь я, – сказал он, смешивая французские слова с русскими, и указал на свой Bren. – Напарник мне не нужен. Николь должна уйти вместе с отрядом. Je reste pas seul avec le general de Gaulle[29].
Иван произнёс последнюю фразу по-французски. После этих слов партизаны начали подходить к нему по одному. Некоторые обнимали Ивана, другие жали руку и что-то торопливо говорили. Пулемётчики отдали по две обоймы. Из общих припасов Ивану оставили несколько банок тушёнки и пачку галет. Арман положил в патронный ящик последние две гранаты.
Первую позицию для заслона он выбрал на северном склоне холма, поросшего соснами. Отряд уходил на север. Через несколько километров партизаны повернут на восток и там будут ждать его в небольшой деревушке в предгорьях Вогез. Если немцы начнут преследование раньше, чем через час, он должен удерживать их здесь, на склоне не меньше часа, а потом отходить на северо-восток, таким образом, отводя преследование от тропы, по которой уйдёт отряд, и от деревни в предгорьях, где несколько дней будет отсиживаться группа Армана, прежде чем начать подъём к партизанской базе.
Пожар внизу не утихал. Грузовики взрывались. Пламя легко перекидывалось с одной пылающей машины на другую. Брезентовые тенты вспыхивали, как стога соломы. Потом огонь охватывал деревянные ящики. Немного погодя ящики взрывались. Иногда слышалась серия частых взрывов.
Время шло. Час, отведённый на ожидание на первой позиции, истекал. Оставалось десять минут, когда внизу, на дороге, в рёве пожара послышались посторонние звуки. Это были мотоциклы. Несколько мотоциклов. Они кружили по обочинам, объезжая горящие грузовики.
Послышались команды на немецком языке.
Немцы… Ну конечно, немцы. Кого здесь можно ожидать? Видимо, поступило сообщение о нападении на колонну. И вот прибыл патруль. Мотоциклисты появились с юга, откуда пришла и колонна.
Роман «Примкнуть штыки!» написан на основе реальных событий, происходивших в октябре 1941 года, когда судьба столицы висела на волоске, когда немецкие колонны уже беспрепятственно маршем двигались к Москве и когда на их пути встали курсанты подольских училищ. Волею автора романа вымышленные герои действуют рядом с реально существовавшими людьми, многие из которых погибли. Вымышленные и невымышленные герои дрались и умирали рядом, деля одну судьбу и долю. Их невозможно разлучить и теперь, по прошествии десятилетий…
Новая книга от автора бестселлеров «Высота смертников», «В бой идут одни штрафники» и «Из штрафников в гвардейцы. Искупившие кровью». Продолжение боевого пути штрафной роты, отличившейся на Курской дуге и включенной в состав гвардейского батальона. Теперь они – рота прорыва, хотя от перемены названия суть не меняется, смертники остаются смертниками, и, как гласит горькая фронтовая мудрость, «штрафная рота бывшей не бывает». Их по-прежнему бросают на самые опасные участки фронта. Их вновь и вновь отправляют в самоубийственные разведки боем.
Летом 1942 года на Ржевско-Вяземском выступе немцам удалось построить глубоко эшелонированную оборону. Линия фронта практически стабилизировалась, и попытки бывшего курсанта Воронцова прорваться к своим смертельно опасны. А фронтовые стежки-дорожки вновь сводят его не только с друзьями настоящими и с теми, кто был таковым в прошлом, но и с, казалось бы, явными врагами — такими как майор вермахта Радовский, командир боевой группы «Черный туман»…
Фронтовая судьба заносит курсанта Воронцова и его боевых товарищей в леса близ Юхнова и Вязьмы, где отчаянно сражаются попавшие в «котёл» части 33-й армии. Туда же направлена абвером группа майора Радовского, принадлежащая к формированию «Бранденбург-800». Её задача – под видом советской разведки, посланной с «большой земли», войти в доверие к командующему окружённой армии и вывести штабную группу в расположение немцев для последующей организации коллаборационистских формирований по типу РОА…
Когда израсходованы последние резервы, в бой бросают штрафную роту. И тогда начинается схватка, от которой земля гудит гудом, а ручьи текут кровью… В июле 1943 года на стыке 11-й гвардейской и 50-й армий в первый же день наступления на северном фасе Курской дуги в атаку пошла отдельная штрафная рота, в которой командовал взводом лейтенант Воронцов. Огнём, штыками и прикладами проломившись через передовые линии противника, штрафники дали возможность гвардейцам и танковым бригадам прорыва войти в брешь и развить успешное наступление на Орёл и Хотынец.
Что остаётся делать солдату, когда он оказывается один на один со своей судьбой, когда в него направлено дуло автомата и вот-вот автомат лихорадочно запрыгает в руках немецкого гренадера? А что делать генералу, командующему армией, когда обстоятельства, хитрость противника и недальновидность вышестоящих штабов загоняют его в такое же безвыходное положение?
Первая часть книги – это анализ новейшей англо-американской литературы по проблемам древнерусской государственности середины IX— начала XII в., которая мало известна не только широкому российскому читателю, но и специалистам в этой области, т. к. никогда не издавалась в России. Российским историком А. В. Федосовым рассмотрены наиболее заметные работы англо-американских авторов, вышедшие с начала 70-х годов прошлого века до настоящего времени. Определены направления развития новейшей русистики и ее научные достижения. Вторая часть представляет собой перевод работы «Королевство Русь» профессора Виттенбергского университета (США) Кристиана Раффенспергера – одного из авторитетных современных исследователей Древней Руси.
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Испания. Королевство Леон и Кастилия, середина 12-го века. Знатного юношу Хасинто призвал к себе на службу богатый и влиятельный идальго. Не каждому выпадает такая честь! Впору гордиться и радоваться — но не тогда, когда влюблен в жену сеньора и поэтому заранее его ненавидишь. К тому же, оказывается, быть оруженосцем не очень-то просто и всё получается не так, как думалось изначально. Неприязнь перерастает в восхищение, а былая любовь забывается. Выбор не очевиден и невозможно понять, где заканчивается верность и начинается предательство.
Пожалуй, нет на нашей планете ни одной культуры, в которой не использовались маски. Об этом свидетельствуют древние наскальные рисунки, изображающие охотников в масках животных. У разных народов маска сначала являлась одним из важнейших атрибутов ритуальных священнодействий, в которых играла сакральную роль, затем маски перекочевали в театры… Постепенно из обрядов и театральной жизни маски перешли в реальную, став обязательным атрибутом карнавалов и костюмированных балов. Но помимо масок украшающих и устрашающих, существует огромное количество профессиональных масок, имеющих специфические свойства: хирургическая – защищающая чистоту операционного поля, кислородная – подающая воздух больным и ныряльщикам, спортивные маски, сохраняющие лица от повреждений.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Когда сны становятся реальностью…– Раз я вижу это не одна, значит я, всё же, не сошла с ума. И делала правильно, что придавала столько значения своим снам. Не я одна, как видите, вижу этот чёртов маяк!
Кто он — палач, убивший декабрьским днем 1981 года народную любимицу, замечательную актрису Зою Федорову? Спустя годы после рокового выстрела полковник Костенко выходит на его след. Палач «вычислен», и, как это часто бывает, правосудие оказалось бессильно. Но не таков Костенко, чтобы оставить преступника безнаказанным…
В ночь на 22 июня 1941 года при переходе границы гибнет связной советской армейской разведки. Успевший получить от него документы капитан-пограничник таинственно исчезает вместе с машиной, груженой ценностями и архивом. На розыски отправлена спецгруппа под командованием капитана Волкова. Разведчикам противостоит опытный и хитрый противник, стремящийся первым раскрыть тайну груза.Роман является вторым из цикла о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха.
Повесть «Противостояние» Ю. С. Семенова объединяет с предыдущими повестями «Петровка, 38» и «Огарева, 6» один герой — полковник Костенко. Это остросюжетное детективное произведение рассказывает об ответственной и мужественной работе советской милиции, связанной с разоблачением и поимкой, рецидивиста и убийцы, бывшего власовца Николая Кротова.