Власовцев в плен не брать - [53]
– Ладно, Кондратий Герасимович, будем считать, что разговор у нас состоялся конструктивный, заинтересованный, что согласие и понимание достигнуто полное. Человек вы, я вижу, настойчивый, трудностей не боитесь. Поможем. Через два дня трактора к вам придут. Принимайте. Уступаю вашему упорству.
– Вот и хорошо. С таким усилением нам всё нипочём. А касательно сапёров, товарищ первый секретарь, то поля они, правда, расчистили, а вот луга ещё в минах. И луга, и лес.
– Решим, решим и этот вопрос. – И первый секретарь что-то коротко чиркнул в перекидном календаре.
Спустя два дня по Дремотихе уже ползали трактора. И Кондратий Герасимович, стоя рядом с Трофимом на бугре блиндажа, с азартом следил за тем, как из-под плугов легко, без натуги льётся чёрный отвал свежей, гýляной-перегýляной земли, как пылят, подпрыгивая, бороны и как за ними ходят, важно, по-хозяйски широко ступая, чёрные лоснящиеся грачи. И был он в те минуты похож на цыгана, который с жадной улыбкой смотрел на жеребца, купленного совсем задёшево, можно сказать, даром.
Быстро, и правда что в несколько дней, закончили с озимым севом и зачали пахать под пар. На тракторах и на плугах сидели девчата. Командовала бригадой Клавдия Семёновна. Её трактор прошёл первую борозду. Она сама проверяла и глубину вспашки, и следила за работой сеялок. Инженер и агроном в едином лице.
В последний день снова собрались в Нелюбичах мужики. Сварили эмтээсовской бригаде ведро ухи. А Фёдор, глядя на трактористок, пошутил:
– Вот, девчат, жизнь какая пошла. Вы – мужицкую работу делаете, пашете да сеете, тракторами управляете и прочими механизмами, а мы, мужики, кашеварим вам.
– Вы уж не обессудьте, милыи, – суетился Кондратий Герасимович, особенно поглядывая на Клавдию Семёновну, то и дело заботливо подливая в её котелок окунёвую гущу. – Будет время, когда мы вас не рыбой, а хорошим мясом кормить будем. Женихов вот своих оженю, будут в колхозе доярки и свинарки. Приедет бригада из мэтээса, а мы для неё – бычка забьём, поросёночка зарежем. А то и мои женихи худоватые. Да и вы, милыи, не больно-то гладкие.
Кондратий Герасимович балагурил с трактористками, не жалея слов и похвал. Настроение у него было хорошее. Дело сделано. Озимый клин засеян и теперь надо было ждать всходов. Зябь тоже запахана.
– А мы завтра начнём зимовье строить, – сказал Кондратий Герасимович. – Только вот лес ещё не перевезли.
– Где ж он у вас? – спросила Клавдия Семёновна.
Она уже порядком раскраснелась от наваристой нелюбинской ухи и лестных слов председателя. Так что спрашивала, как сразу смекнул Кондратий Герасимович, не без умысла.
– На вырубке. Километра полтора отсюда. Там лежит. Хлыстами. Ещё даже и не разобрали.
– Дорога туда есть?
– Есть дорога, Клавдия Семёновна. Как ей не быть, если мы туда всегда за деловым лесом ездили. Старый большак. Сухой. Проезжий вполне. Мины сняты. Сам сымал. Только мимо дороги – ни-ни…
– Ну, тогда поехали. А то завтра утром нам на месте надо быть. В другой колхоз переезжаем.
На следующий день они уже сидели на углах и рубили баню. Предбанник развели на три шага в ширину, так что получалась уже не баня, а небольшой пятистенок, в котором надо было прорезать не меньше трёх окон.
Трофим тоже взялся за топор. Сидел на бревне, тяпал, гнал щепку, стараясь, чтобы она выходила такая же длинная и тонкая, как у нелюбинских мужиков.
Сруб и стропила подняли за неделю. Марья Сидоровна привезла щепы со щеподралки и воз досок. В предбаннике набрали пол. Мойницу замостили осиновыми плашками. Печь пришлось выкладывать на две половины. Расчистили усадьбу Кондратия Герасимовича и, накатав с поля валунов и залив их глиной, поставили баньку среди одичавших яблонь и слив.
Фёдор, довольный и работой, и всем, с чем они в эти дни справились, сказал:
– Не баня, мужики, а прямо часовня!
А Кондратий Герасимович на слова кузнеца сказал своё:
– Теперь так и будет – всё, что ни сделаем, в память о них. – И кивнул в сторону кладбища.
Хлысты, которые остались от стройки, распилили по нужному размеру, пролысили, чтобы не заводился червяк, и сложили ровным штабелем под липой. На первый дом, как прикинул Кондратий Герасимович, леса должно было хватить. Зимой нарежем ещё, довольный сделанным, решил он, а весной надо будет Клавдии Семёновне ушицу погуще заварить…
За последние дни председатель похудел ещё сильнее, почернел от загара и ветра. Но рубцы на его теле чесаться перестали. А после Семёна дня, когда пожелтели липы и зашумела на стёжках листва, пришло письмо от Воронцова. Когда почтальонка, давно уже позабывшая дорогу в Нелюбичи, забрела к ним через переезд, разувшись и намочив подол юбки, Кондратий Герасимович не выдержал и крикнул издали:
– Здравствуй, Надя! Что, письмо принесла?
– Треугольник. Полевая почта. Видать, с фронта, – ответила Надя. – Кто ж тебе, Кондрат, с фронта пишет? Ай фельдшерица какая? Там-то, говорят, девки вольные?
– Друг мне пишет, – глянув на обратный адрес, строго сказал Кондратий Герасимович. – Фронтовой товарищ. Брат, можно сказать. А сестёр наших, которые на фронте, ты, Надя, по пустому случаю не срами. Они нас, безногих да безруких, из-под пуль на себе выносили.
Роман «Примкнуть штыки!» написан на основе реальных событий, происходивших в октябре 1941 года, когда судьба столицы висела на волоске, когда немецкие колонны уже беспрепятственно маршем двигались к Москве и когда на их пути встали курсанты подольских училищ. Волею автора романа вымышленные герои действуют рядом с реально существовавшими людьми, многие из которых погибли. Вымышленные и невымышленные герои дрались и умирали рядом, деля одну судьбу и долю. Их невозможно разлучить и теперь, по прошествии десятилетий…
Новая книга от автора бестселлеров «Высота смертников», «В бой идут одни штрафники» и «Из штрафников в гвардейцы. Искупившие кровью». Продолжение боевого пути штрафной роты, отличившейся на Курской дуге и включенной в состав гвардейского батальона. Теперь они – рота прорыва, хотя от перемены названия суть не меняется, смертники остаются смертниками, и, как гласит горькая фронтовая мудрость, «штрафная рота бывшей не бывает». Их по-прежнему бросают на самые опасные участки фронта. Их вновь и вновь отправляют в самоубийственные разведки боем.
Летом 1942 года на Ржевско-Вяземском выступе немцам удалось построить глубоко эшелонированную оборону. Линия фронта практически стабилизировалась, и попытки бывшего курсанта Воронцова прорваться к своим смертельно опасны. А фронтовые стежки-дорожки вновь сводят его не только с друзьями настоящими и с теми, кто был таковым в прошлом, но и с, казалось бы, явными врагами — такими как майор вермахта Радовский, командир боевой группы «Черный туман»…
Фронтовая судьба заносит курсанта Воронцова и его боевых товарищей в леса близ Юхнова и Вязьмы, где отчаянно сражаются попавшие в «котёл» части 33-й армии. Туда же направлена абвером группа майора Радовского, принадлежащая к формированию «Бранденбург-800». Её задача – под видом советской разведки, посланной с «большой земли», войти в доверие к командующему окружённой армии и вывести штабную группу в расположение немцев для последующей организации коллаборационистских формирований по типу РОА…
Когда израсходованы последние резервы, в бой бросают штрафную роту. И тогда начинается схватка, от которой земля гудит гудом, а ручьи текут кровью… В июле 1943 года на стыке 11-й гвардейской и 50-й армий в первый же день наступления на северном фасе Курской дуги в атаку пошла отдельная штрафная рота, в которой командовал взводом лейтенант Воронцов. Огнём, штыками и прикладами проломившись через передовые линии противника, штрафники дали возможность гвардейцам и танковым бригадам прорыва войти в брешь и развить успешное наступление на Орёл и Хотынец.
Что остаётся делать солдату, когда он оказывается один на один со своей судьбой, когда в него направлено дуло автомата и вот-вот автомат лихорадочно запрыгает в руках немецкого гренадера? А что делать генералу, командующему армией, когда обстоятельства, хитрость противника и недальновидность вышестоящих штабов загоняют его в такое же безвыходное положение?
Первая часть книги – это анализ новейшей англо-американской литературы по проблемам древнерусской государственности середины IX— начала XII в., которая мало известна не только широкому российскому читателю, но и специалистам в этой области, т. к. никогда не издавалась в России. Российским историком А. В. Федосовым рассмотрены наиболее заметные работы англо-американских авторов, вышедшие с начала 70-х годов прошлого века до настоящего времени. Определены направления развития новейшей русистики и ее научные достижения. Вторая часть представляет собой перевод работы «Королевство Русь» профессора Виттенбергского университета (США) Кристиана Раффенспергера – одного из авторитетных современных исследователей Древней Руси.
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Испания. Королевство Леон и Кастилия, середина 12-го века. Знатного юношу Хасинто призвал к себе на службу богатый и влиятельный идальго. Не каждому выпадает такая честь! Впору гордиться и радоваться — но не тогда, когда влюблен в жену сеньора и поэтому заранее его ненавидишь. К тому же, оказывается, быть оруженосцем не очень-то просто и всё получается не так, как думалось изначально. Неприязнь перерастает в восхищение, а былая любовь забывается. Выбор не очевиден и невозможно понять, где заканчивается верность и начинается предательство.
Пожалуй, нет на нашей планете ни одной культуры, в которой не использовались маски. Об этом свидетельствуют древние наскальные рисунки, изображающие охотников в масках животных. У разных народов маска сначала являлась одним из важнейших атрибутов ритуальных священнодействий, в которых играла сакральную роль, затем маски перекочевали в театры… Постепенно из обрядов и театральной жизни маски перешли в реальную, став обязательным атрибутом карнавалов и костюмированных балов. Но помимо масок украшающих и устрашающих, существует огромное количество профессиональных масок, имеющих специфические свойства: хирургическая – защищающая чистоту операционного поля, кислородная – подающая воздух больным и ныряльщикам, спортивные маски, сохраняющие лица от повреждений.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Когда сны становятся реальностью…– Раз я вижу это не одна, значит я, всё же, не сошла с ума. И делала правильно, что придавала столько значения своим снам. Не я одна, как видите, вижу этот чёртов маяк!
Кто он — палач, убивший декабрьским днем 1981 года народную любимицу, замечательную актрису Зою Федорову? Спустя годы после рокового выстрела полковник Костенко выходит на его след. Палач «вычислен», и, как это часто бывает, правосудие оказалось бессильно. Но не таков Костенко, чтобы оставить преступника безнаказанным…
В ночь на 22 июня 1941 года при переходе границы гибнет связной советской армейской разведки. Успевший получить от него документы капитан-пограничник таинственно исчезает вместе с машиной, груженой ценностями и архивом. На розыски отправлена спецгруппа под командованием капитана Волкова. Разведчикам противостоит опытный и хитрый противник, стремящийся первым раскрыть тайну груза.Роман является вторым из цикла о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха.
Повесть «Противостояние» Ю. С. Семенова объединяет с предыдущими повестями «Петровка, 38» и «Огарева, 6» один герой — полковник Костенко. Это остросюжетное детективное произведение рассказывает об ответственной и мужественной работе советской милиции, связанной с разоблачением и поимкой, рецидивиста и убийцы, бывшего власовца Николая Кротова.