Власовцев в плен не брать - [16]
– А почему лейтененант?
– Ах да, чёрт возьми. К этому надо ещё привыкнуть.
Народная бригада Каминского в дивизию ваффен СС была реорганизована совсем недавно. Ей присвоили общевойсковой номер – 29-я гренадерская дивизия СС «РОНА» или 1-я Русская. Командовал ею бывший обер-бургомистр Локотского округа, а теперь бригадефюрер СС Каминский.
– Вы, как я понимаю, командир боевой группы, которая должна стоять по периметру аэродрома и закрывать нас со стороны пущи?
– Да.
– Я очень рад, что нам придётся служить вместе, господин майор. Как ваше плечо?
Значит, где-то всё же встречались.
– Вам известна обстановка на фронте? – спросил Радовский.
– Разумеется. Вы имеете в виду строевые занятия? Конечно, сейчас не время. Но пусть лучше маршируют, чем пьянствуют.
В боевой группе Радовского пока этой проблемы не существовало. Вернее, проблема была: пил сам Радовский…
Они увязали порядок совместных действий, пометили на картах необходимое и обсудили несколько вариантов действий на случай чрезвычайных обстоятельств.
– Самолёты улетели час назад, – пояснил унтерштурмфюрер Городня. – Никто пока не возвращался. Ни истребители, ни пикировщики. Остались два транспортника.
– Для того чтобы эвакуировать отсюда последних немцев? – Радовский внимательно посмотрел на Городню.
Городне было лет двадцать пять. Ростом немного выше среднего. Худощавый, жилистый. Узкое лицо городского жителя с наследственностью интеллигента во втором или третьем поколении. Должно быть, из учителей. Но руки рабочие, в трещинах сухих мозолей. На рукаве нашивка – тёмно-зелёный щиток с чёрным кантом опушки, в центре щитка на белом фоне чёрный крест, напоминающий силуэт Георгиевского креста. В петлицах руны СС и серебристый мальтийский крест со скрещенными мечами. Первая Русская дивизия СС. Форма на унтерштурмфюрере старенькая, застиранная и кое-где уже подштопанная, но сидит ладно, как на выходце из Баварии или Вюртемберга. В глазах ледок и ожидание. Ждут, они тут все ждут, подумал Радовский с каким-то необъяснимым злорадством. Всё летит к чёрту, так уж и поскорее бы. А эти чего ждут? Когда их вышвырнут из России? Под занавес Гитлер переодел их в форму СС. На бывшие в употреблении и трижды заштопанные мундиры разрешил нашить руны. Ещё одно подтверждение тому, что дела совсем плохи. Неужели и эти верят в новое оружие Гитлера?
Радовскому вдруг показалось, что он спрашивает больше себя, чем кого бы то ни было. Он поморщился, как перед похмельем, и пожалел только об одном: жаль, что теперь, видимо, никогда уже не удастся поохотиться на родине. О жене и сыне он даже не подумал. Он запрещал себе думать о них. Это расслабляло волю, разжижало внутренний стержень, который пока ещё держал.
– Как вы думаете, Советы прорвутся? – издалека спросил Радовский. Прежде чем напиться, хотелось поговорить с этим осторожным каминцем из новоиспечённой Русской дивизии ваффен СС. А вдруг подходящий компаньон?
– Они уже прорвались, – неожиданно ответил Городня.
– И что будет?
– Что будет… – тот усмехнулся. – Вы давно на фронте?
– Давно. – Радовский попытался ответить неопределённостью.
– Мы тут все давно. Но с какого времени конкретно? С сорок второго? С сорок третьего?
– С сорок первого.
– Ну, так и спрашивать незачем.
– Действительно. Но я вас хотел спросить о другом. Вы как собираетесь драпать, когда нас здесь прищучат большевики? У нас грузовики с полными баками. А вы? В лес? В пущу? А вдруг там партизаны?
Унтерштурмфюрер молчал. Взгляд его и без того настороженных глаз, как показалось Радовскому, изменился. Теперь он смотрел куда-то мимо. Словно на допросе.
Нет, подумал Радовский, с этим не выпьешь и не поговоришь по душам. Слишком напряжён. Слишком верит в то, что господин Каминский вкупе с господином Гиммлером и при покровительстве господина Гитлера ещё повернут судьбу войны в пользу добровольцев из 1-й Русской дивизии ваффен СС.
– Для вас места в транспортниках не хватит.
– От «тридцатьчетвёрок» и вам далеко не уйти. – И унтерштурмфюрер холодно улыбнулся. – По шоссе у них очень быстрый ход. Имейте это в виду, господин майор.
А лейтенант-то ничего себе. Палец в рот не клади. Такие и в деле за берёзку не прячутся. Видимо, всё-таки стоит предложить ему составить компанию за бутылочкой «Леро» 1930 года. Надоело пить одному.
Пуститься в неосмотрительную дискуссию на чужой территории с чужими Радовский мог только хорошенько выпив и хотя бы немного узнав своего собеседника. Унтерштурмфюрер Городня оставался загадкой. Э, подумал Радовский разочарованно, да плюнуть и уйти. Посмотреть, как устроились взводы, и накрыть в палатке стол, позвать Гаева. Вот это компания. Но унтерштурмфюрер чем-то незримо притягивал. Что-то от него Радовский хотел услышать. Возможно, что-то из того, что легко бы ему растолковал после третьей-четвёртой рюмки Вадим Зимин. Но где он, его старый боевой товарищ и единственный друг?
– Так о чём вы хотели меня спросить, господин майор?
– Как вы думаете, лейтенант, как нас будут вешать? За шею? Или за ноги?
– А как бы вы хотели, господин майор?
– Моих пожеланий они не учтут, – усмехнулся Радовский и, приложив два пальца к козырьку, повернулся и пошёл из казармы вон.
Роман «Примкнуть штыки!» написан на основе реальных событий, происходивших в октябре 1941 года, когда судьба столицы висела на волоске, когда немецкие колонны уже беспрепятственно маршем двигались к Москве и когда на их пути встали курсанты подольских училищ. Волею автора романа вымышленные герои действуют рядом с реально существовавшими людьми, многие из которых погибли. Вымышленные и невымышленные герои дрались и умирали рядом, деля одну судьбу и долю. Их невозможно разлучить и теперь, по прошествии десятилетий…
Новая книга от автора бестселлеров «Высота смертников», «В бой идут одни штрафники» и «Из штрафников в гвардейцы. Искупившие кровью». Продолжение боевого пути штрафной роты, отличившейся на Курской дуге и включенной в состав гвардейского батальона. Теперь они – рота прорыва, хотя от перемены названия суть не меняется, смертники остаются смертниками, и, как гласит горькая фронтовая мудрость, «штрафная рота бывшей не бывает». Их по-прежнему бросают на самые опасные участки фронта. Их вновь и вновь отправляют в самоубийственные разведки боем.
Летом 1942 года на Ржевско-Вяземском выступе немцам удалось построить глубоко эшелонированную оборону. Линия фронта практически стабилизировалась, и попытки бывшего курсанта Воронцова прорваться к своим смертельно опасны. А фронтовые стежки-дорожки вновь сводят его не только с друзьями настоящими и с теми, кто был таковым в прошлом, но и с, казалось бы, явными врагами — такими как майор вермахта Радовский, командир боевой группы «Черный туман»…
Когда израсходованы последние резервы, в бой бросают штрафную роту. И тогда начинается схватка, от которой земля гудит гудом, а ручьи текут кровью… В июле 1943 года на стыке 11-й гвардейской и 50-й армий в первый же день наступления на северном фасе Курской дуги в атаку пошла отдельная штрафная рота, в которой командовал взводом лейтенант Воронцов. Огнём, штыками и прикладами проломившись через передовые линии противника, штрафники дали возможность гвардейцам и танковым бригадам прорыва войти в брешь и развить успешное наступление на Орёл и Хотынец.
Фронтовая судьба заносит курсанта Воронцова и его боевых товарищей в леса близ Юхнова и Вязьмы, где отчаянно сражаются попавшие в «котёл» части 33-й армии. Туда же направлена абвером группа майора Радовского, принадлежащая к формированию «Бранденбург-800». Её задача – под видом советской разведки, посланной с «большой земли», войти в доверие к командующему окружённой армии и вывести штабную группу в расположение немцев для последующей организации коллаборационистских формирований по типу РОА…
Что остаётся делать солдату, когда он оказывается один на один со своей судьбой, когда в него направлено дуло автомата и вот-вот автомат лихорадочно запрыгает в руках немецкого гренадера? А что делать генералу, командующему армией, когда обстоятельства, хитрость противника и недальновидность вышестоящих штабов загоняют его в такое же безвыходное положение?
Книги Ж. Ломбара "Агония" и "Византия" представляют классический образец жанра исторического романа. В них есть все: что может увлечь даже самого искушенного читателя: большой фактический материал, динамический сюжет, полные антикварного очарования детали греко-римского быта, таинственность перспективы мышления древних с его мистикой и прозрениями: наконец: физиологическая изощренность: без которой, наверное, немыслимо воспроизведение многосложности той эпохи.
Эта книга — история двадцати знаковых преступлений, вошедших в политическую историю России. Автор — практикующий юрист — дает правовую оценку событий и рассказывает о политических последствиях каждого дела. Книга предлагает новый взгляд на широко известные события — такие как убийство Столыпина и восстание декабристов, и освещает менее известные дела, среди которых перелет через советскую границу и первый в истории теракт в московском метро.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Не все продается и не все покупается в этом, даже потребительском обществе!
Япония, Исландия, Австралия, Мексика и Венгрия приглашают вас в онлайн-приключение! Почему Япония славится змеями, а в Исландии до сих пор верят в троллей? Что так притягивает туристов в Австралию, и почему в Мексике все балансируют на грани вымысла и реальности? Почему счастье стоит искать в Венгрии? 30 авторов, 53 истории совершенно не похожие друг на друга, приключения и любовь, поиски счастья и умиротворения, побег от прошлого и взгляд внутрь себя, – читайте обо всем этом в сборнике о путешествиях! Содержит нецензурную брань.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Сергей Наумов относится к тем авторам, кто создавал славу легендарного ныне "Искателя" 1970 – 80-х годов. Произведения Наумова посвящены разведчикам, добывавшим сведения в тылах вермахта, и подвигам пограничников.
В ночь на 22 июня 1941 года при переходе границы гибнет связной советской армейской разведки. Успевший получить от него документы капитан-пограничник таинственно исчезает вместе с машиной, груженой ценностями и архивом. На розыски отправлена спецгруппа под командованием капитана Волкова. Разведчикам противостоит опытный и хитрый противник, стремящийся первым раскрыть тайну груза.Роман является вторым из цикла о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха.
Повесть «Противостояние» Ю. С. Семенова объединяет с предыдущими повестями «Петровка, 38» и «Огарева, 6» один герой — полковник Костенко. Это остросюжетное детективное произведение рассказывает об ответственной и мужественной работе советской милиции, связанной с разоблачением и поимкой, рецидивиста и убийцы, бывшего власовца Николая Кротова.