Власовцев в плен не брать - [13]
– Замолкни, по ветру не каркай. Взрыватели не забудь, как в прошлый раз. – Лучников уже сидел на краю воронки и дозаряжал диск ППШ.
– А что я такого сказал? – стиснул зубы Сороковетов. – Мы когда в штрафной…
– Всё, хватит, пошли, – прервал спор бойцов взводный и, поправив за плечами сидор с боеприпасами, первым полез через бровку воронки.
В кустарнике, откуда несколько минут назад полыхала огнём самоходка, стояла бурая пыль, поднятая фугасными снарядами. Танкисты отстрелялись хорошо, кучно. Теперь предстояло проверить, насколько точно. Если их там встретит огнём пехота, то придётся или отходить назад, или окапываться прямо там, где застигнет стрельба. А уж оттуда под прикрытием пулемётов перебираться или правее, или левее, смотря по обстоятельствам. Или возвращаться назад. И не смотреть в глаза ротному. Тот посылать больше никого не станет, полезет сам. Уж его-то характер Численко знал хорошо…
Танковые снаряды теперь рвались вокруг дота. Вот мазилы, злился Сидор Сороковетов, наблюдая за работой танкистов. Если бы миномёт стрелял настильно, я бы давно им все амбразуры расквасил. Вслух об этом Сороковетов говорить не стал. Нервы у всех и так на пределе.
Они благополучно миновали взлобок давно не паханного поля и, обнаружив межу, поползли по ней. Межа неглубокая. Наверняка вещмешки и затылки видны. И если пулемётчик их сейчас засечёт, то достаточно будет одной очереди. Но они продолжали проталкиваться по той спасительной меже всё дальше и дальше, а пулемёт стрелял по другим целям.
Кустарник впереди горел. Огонь с треском охватывал можжевеловые кусты и мгновенно поглощал их. Неужели самоходка не ушла из такого пекла? Численко лёг на спину, чтобы отдышаться и осмотреться. И в это время среди огня и дыма сверкнул жгут горизонтального пламени… Не ушла. Караулит танки. Ждёт, подлая, когда экипажи потеряют терпение и начнут выводить машины из лощины. Позиция у неё словно для того и подобрана.
Межа была пропахана вдоль кустарника. Скорее всего, до войны это был не кустарник, а перелесок. Немцы, устраивая оборону, перелесок свели, но деревья убрать не успели. Вот они теперь и полыхают.
В самом начале боя самоходка, видимо, поспешила или её наводчик оказался не очень опытным стрелком – первыми снарядами промахнулся. И танки, обнаружив внезапную опасность, успели унырнуть в лощину. Если бы самоходка прихватила «тридцатьчетвёрки» на открытой местности, все три машины уже горели бы. Численко не раз наблюдал такие поединки. Теперь немцы не хотели уходить без трофея. А «тридцатьчетвёрки» из лощины не показывались. Только иногда над склоном балки мелькали их антенны и откинутые люки. Но прицельно расстрелять дот они тоже не могли. Для точной стрельбы необходимо подняться выше, чтобы выглянуть через гривку. А это означало высунуться под огонь противотанковой пушки калибра «восемь-восемь».
Снова полыхнуло из облака дыма и пыли горизонтальным и быстрым, как молния, пламенем. И там, куда ушла трасса, тут же вспыхнуло, настежь распахивая беззащитную броню. «Тридцатьчетвёрка» горела ярко, словно облитая соляркой.
– Лабешка танкистам… Из такого костра не выскакивают. – Голос Колобаева был мрачным, опавшим.
– Иван, – окликнул взводного Лучников, – может, теперь она уйдёт?
Численко втайне надеялся именно на это. Свой поединок самоходка уже выиграла, можно теперь и отойти, сменить позицию на более безопасную.
– Чёрт с ней, пусть уходит, – согласился Численко. – Три минуты отдыха.
Трудно, трудно было преодолевать свой характер.
Но молния снова сверкнула в облаках дыма и смрада. Нет, похоже, немецкие артиллеристы тоже получили приказ драться здесь, на этом рубеже, и до последнего.
Численко оглянулся. Три пары глаз с надеждой смотрели на него. Самоходка не уходила. Через несколько минут она подожжёт ещё один танк. А потом ещё. Дот не даст подняться взводам. И они застрянут перед этой высоткой, как маршевые.
– Что, герои?.. – И он оскалил рот, пугая бойцов своей решительной усмешкой.
Они поползли дальше. Вскоре облако дыма и пыли накрыло их. И Численко привстал и сказал:
– Теперь быстро!
Они сделали несколько перебежек, держа левее и заходя самоходке в тыл. Похоже, охранение разбежалось. Или перебито. Танкисты поработали основательно. Впереди показались окопы. Теперь надо было ползти. На всякий случай. Окопы оказались пустыми. Убитые были сложены в пулемётной ячейке и прикрыты плащ-палатками.
– Закопать не успели, – задёргивая угол треугольной плащ-палатки, сказал Колобаев. – А так всё культурно.
Самоходка стреляла где-то совсем близко. Они пошли по отсечному ходу сообщения, и вскоре услышали немецкую речь. Значит, это либо открытая самоходка, либо всё же зенитка.
Дальше по ходу сообщения идти было опасно. Они остановились. Прислушались. Нет, вести группу дальше по отсечной траншее, которая выходила прямо к позиции немецких артиллеристов, Численко остерегался. Они вылезли из траншеи и поползли мимо горящих кустов, по горячей золе, оставленной палом, проползали под обугленными стволами поваленных деревьев. Всё, дальше – броском. Сквозь разводы дыма и пыли они увидели длинный ствол с коническим набалдашником и горбатый скошенный щит. За щитом возились раздетые до пояса артиллеристы. Наблюдатель сидел на отвале и смотрел в бинокль. Время от времени он что-то выкрикивал расчёту. Самоходка была до верхних катков врыта в землю. Весь кустарник впереди был подчищен. Местность просматривалась превосходно. «Тридцатьчетвёрка» горела на выезде из овражка на пологом склоне. Зачем она туда выскочила? Хотела достать точным выстрелом дот?
Роман «Примкнуть штыки!» написан на основе реальных событий, происходивших в октябре 1941 года, когда судьба столицы висела на волоске, когда немецкие колонны уже беспрепятственно маршем двигались к Москве и когда на их пути встали курсанты подольских училищ. Волею автора романа вымышленные герои действуют рядом с реально существовавшими людьми, многие из которых погибли. Вымышленные и невымышленные герои дрались и умирали рядом, деля одну судьбу и долю. Их невозможно разлучить и теперь, по прошествии десятилетий…
Новая книга от автора бестселлеров «Высота смертников», «В бой идут одни штрафники» и «Из штрафников в гвардейцы. Искупившие кровью». Продолжение боевого пути штрафной роты, отличившейся на Курской дуге и включенной в состав гвардейского батальона. Теперь они – рота прорыва, хотя от перемены названия суть не меняется, смертники остаются смертниками, и, как гласит горькая фронтовая мудрость, «штрафная рота бывшей не бывает». Их по-прежнему бросают на самые опасные участки фронта. Их вновь и вновь отправляют в самоубийственные разведки боем.
Летом 1942 года на Ржевско-Вяземском выступе немцам удалось построить глубоко эшелонированную оборону. Линия фронта практически стабилизировалась, и попытки бывшего курсанта Воронцова прорваться к своим смертельно опасны. А фронтовые стежки-дорожки вновь сводят его не только с друзьями настоящими и с теми, кто был таковым в прошлом, но и с, казалось бы, явными врагами — такими как майор вермахта Радовский, командир боевой группы «Черный туман»…
Когда израсходованы последние резервы, в бой бросают штрафную роту. И тогда начинается схватка, от которой земля гудит гудом, а ручьи текут кровью… В июле 1943 года на стыке 11-й гвардейской и 50-й армий в первый же день наступления на северном фасе Курской дуги в атаку пошла отдельная штрафная рота, в которой командовал взводом лейтенант Воронцов. Огнём, штыками и прикладами проломившись через передовые линии противника, штрафники дали возможность гвардейцам и танковым бригадам прорыва войти в брешь и развить успешное наступление на Орёл и Хотынец.
Фронтовая судьба заносит курсанта Воронцова и его боевых товарищей в леса близ Юхнова и Вязьмы, где отчаянно сражаются попавшие в «котёл» части 33-й армии. Туда же направлена абвером группа майора Радовского, принадлежащая к формированию «Бранденбург-800». Её задача – под видом советской разведки, посланной с «большой земли», войти в доверие к командующему окружённой армии и вывести штабную группу в расположение немцев для последующей организации коллаборационистских формирований по типу РОА…
Что остаётся делать солдату, когда он оказывается один на один со своей судьбой, когда в него направлено дуло автомата и вот-вот автомат лихорадочно запрыгает в руках немецкого гренадера? А что делать генералу, командующему армией, когда обстоятельства, хитрость противника и недальновидность вышестоящих штабов загоняют его в такое же безвыходное положение?
Эта книга — история двадцати знаковых преступлений, вошедших в политическую историю России. Автор — практикующий юрист — дает правовую оценку событий и рассказывает о политических последствиях каждого дела. Книга предлагает новый взгляд на широко известные события — такие как убийство Столыпина и восстание декабристов, и освещает менее известные дела, среди которых перелет через советскую границу и первый в истории теракт в московском метро.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Финляндия в составе Российской Империи долгое время обладала огромной автономией. На памятнике Александру II в Хельсинки выбито «1863» – год, когда финский язык в Великом княжестве Финляндском стал официальным. Однако русификация начала XX в. вызвала небывалый взрыв антироссийских настроений, а в 1918 г. красные финны проиграли в Гражданской войне. Так закончилось столетие «русской истории» Финляндии… Эта книга впервые во всех деталях восстанавливает революционные события 1917 г. и боевые действия Гражданской войны в Финляндии.
Не все продается и не все покупается в этом, даже потребительском обществе!
Япония, Исландия, Австралия, Мексика и Венгрия приглашают вас в онлайн-приключение! Почему Япония славится змеями, а в Исландии до сих пор верят в троллей? Что так притягивает туристов в Австралию, и почему в Мексике все балансируют на грани вымысла и реальности? Почему счастье стоит искать в Венгрии? 30 авторов, 53 истории совершенно не похожие друг на друга, приключения и любовь, поиски счастья и умиротворения, побег от прошлого и взгляд внутрь себя, – читайте обо всем этом в сборнике о путешествиях! Содержит нецензурную брань.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Сергей Наумов относится к тем авторам, кто создавал славу легендарного ныне "Искателя" 1970 – 80-х годов. Произведения Наумова посвящены разведчикам, добывавшим сведения в тылах вермахта, и подвигам пограничников.
В ночь на 22 июня 1941 года при переходе границы гибнет связной советской армейской разведки. Успевший получить от него документы капитан-пограничник таинственно исчезает вместе с машиной, груженой ценностями и архивом. На розыски отправлена спецгруппа под командованием капитана Волкова. Разведчикам противостоит опытный и хитрый противник, стремящийся первым раскрыть тайну груза.Роман является вторым из цикла о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха.
Повесть «Противостояние» Ю. С. Семенова объединяет с предыдущими повестями «Петровка, 38» и «Огарева, 6» один герой — полковник Костенко. Это остросюжетное детективное произведение рассказывает об ответственной и мужественной работе советской милиции, связанной с разоблачением и поимкой, рецидивиста и убийцы, бывшего власовца Николая Кротова.