Владыки света - [10]

Майкл подумал, что тот, кто выкидывает коленца на пороховой бочке, рискует в скором времени сплясать свой последний танец, однако он вынужден был признать, что выпавшее на ее долю испытание Сьюзен прошла лучше, чем смог бы кто-либо из гражданских — да и лучше многих военных.

«Мне ты можешь сказать, насколько это тебя испугало», — хотел сказать Майкл, но как раз этого он не мог себе позволить. Это было не в правилах их игры. Они со Сьюзен были слишком похожи, оба без лишних вопросов взваливали груз себе на плечи просто потому, что кто-то должен был это сделать. Но ее ноша была большей, чем когда-либо могла оказаться у него, — Сьюзен была женщиной в мужском мире интернациональной помощи, да к тому же ей приходилось иметь дело с препятствиями, которые ислам ставил на пути западной женщины с того самого момента, как она была назначена на этот пост. Майкл успел достаточно хорошо узнать ее, чтобы не сомневаться, что в мире нет ничего такого, что заставило бы ее отступить. А вот разозлить ее было можно, что частенько и происходило. Ярость Сьюзен Мак-Кэффри была для нее одновременно мечом и щитом в ее каждодневных битвах, и Майкл научился отдавать этому должное.

— Тебе незачем здесь торчать. Хочешь, идем в кухонную палатку? Я мог бы организовать пару стульев в мясном холодильнике, — сказал он.

Это было своего рода предложение заключить мир, и они оба это знали. Раздражение по поводу методов Сьюзен давно переросло у Майкла в странную смесь зависти и любви.

— Звучит заманчиво, — улыбнулась Сьюзен. Белесая пустынная пыль прорисовывала все мельчайшие морщинки на ее лице; Сьюзен провела ладонью по лбу, вытирая грязную полосу. — Ну, я готова. Турецкий кофе оказался в единственном месте на четыреста миль вокруг.

В руках у нее оказался серебристый термос.

— Сварен только сегодня утром, в четыре часа, в «Сирийском Гранд — отеле».

— Я люблю тебя, — с жаром произнес Майкл.

Сьюзен непринужденно-торжествующе рассмеялась, отчего Майклу показалось, что по его коже провели жесткой щеткой.

— Почему бы нам не пойти к тебе в палатку — я показала бы тебе, что я еще привезла?

Майкл делил палатку с другими членами миссии, которые обычно появлялись там когда угодно. Но в этот час все они предпочли находиться в местах, более располагающих к употреблению спиртного. Майкл машинально дернул выключатель единственной лампы. Палатку наполнил мерцающий желтый свет, свидетельствующий о том, что списанный армейский генератор миссии все еще работает. Сьюзен отвернула крышку термоса и до краев наполнила ее кофе. От его аромата у Майкла потекли слюнки. Он взял чашку и по ординаторской привычке с обескураживающей легкостью выпил содержимое одним глотком, невзирая на температуру, после чего протянул чашку за новой порцией. Сьюзен тут же наполнила ее, завинтила термос и поставила его на шаткий карточный столик, стоявший посреди палатки.

— Ну что, рискнем заработать переохлаждение? — предложила Сьюзен. Она включила маленький кондиционер на полную мощность, и тот нехотя принялся гнать воздух.

— Ты ведь заслужил провести пару дней в большом городе, — сказала Сьюзен, изучая лицо Майкла. — Можешь поехать с нами, мы отправляемся завтра утром.

Утро для нее означало за час до рассвета, так что для утреннего обхода у него не осталось бы никакой возможности.

— У нас не хватает людей, — сказал Майкл. — На сегодня у меня намечена добрая дюжина процедур. И вообще работы куча.

Кофеин пробудил в нем некую часть его существа, которая незаметно для него впала было в оцепенение, и это вызвало у него иллюзию прилива сил. Было удивительно, что какая-то несчастная молекула способна превратить пытку в удовольствие, будто бы растворив в чашке кофе всю душевную боль.

— Вам всегда не хватает людей, — резко ответила Сьюзен. — Майкл, я тебе уже сто раз говорила: не стоит рассчитывать Бог весть на что, — продолжила она, смягчившись. — Мы никого здесь не спасаем. Здесь всегда найдется масса бедных и страждущих, способных разбить твое сердце — или сначала голову.

— Господи, и что только эти люди обо мне не напридумывают!

— Не эти люди, а я, — ответила она, явно раскусив его попытку уклониться от разговора. — Ты пытаешься превратить эту работу в большее, чем она есть. Милый, и что же в ней такого особенного? Да ничего. Мир есть то, что он есть, и мы играем в свои игры, пока не опустится занавес. — Она взяла у него из рук пустую чашку и поставила ее на стол. — Уж прости мне эту смешанную метафору.

Она толкнула Майкла, отчего тот сел на койку, и, опустившись на колени, принялась расстегивать его задубевшую от пота и крови рубашку. Не успела она закончить, как он повалился и моментально уснул.

Его сон был невероятно схож с реальностью, как будто он просто только что присоединился к тому, что давно уже происходило и без его участия. Местность была до боли знакомой, он бывал в этой географической точке в часы своего беспомощно-бессознательного состояния. Вокруг все тонуло в пламени, грохоте бомбовых разрывов, воплях отчаявшихся жертв. Все войны, когда-либо им виденные, слились в одну: старые кинохроники и телепередачи из детства, иссиня-черные фотографии в книгах по истории, кадры выпусков «Си-эн-эн», снятые из-за его плеча в госпиталях горячих точек.