Владыка мира - [96]

Миг спустя он увидел, что Зубейда тащит другую фигуру, пытаясь также подтянуть ее ближе к стене. Женщина уже совсем выбилась из сил, но принц знал, что она не отступит и не будет искать защиты только для себя. Нельзя было терять ни секунды. Осторожно, чтобы не сдвинуть нетвердую землю, Салим стал спускаться по мокрой грязи. Когда ему оставалось пройти всего около двенадцати футов по склону и примерно столько же по земле, сверху послышался шум и повалили мелкие камни. Когда он оглянулся, чтобы посмотреть, откуда они летят, в лицо ему попал один из них, и Салим почувствовал во рту кровь. Слизывая соленые капли с металлическим привкусом, он слышал, как Зубейда, которая узнала его, кричит:

– Возвращайся назад, светлейший! Спасайся! Ты молод. Ведь мы просто две старухи и уже отжили свое…

Сверху все валились и валились камни, падая между ним и выступом. Быстро оглядевшись, Салим заметил кое-какую опору для рук и ног в трещинах и выпуклостях в скале, по которым он мог бы забраться на выступ. Быстро, но тщательно проверив, насколько крепко они держат, Салим перенес на них весь свой вес и начал продвигаться вперед, пока не добрался до места, с которого уже смог спрыгнуть с высоты десяти футов. Так он и поступил, тяжело приземлившись рядом с Зубейдой.

Она получила серьезные повреждения, более тяжелые, чем он надеялся. На вспухшем виске ее зияла большая рваная рана, которая обильно кровоточила. Из левого предплечья торчала раздробленная кость, прорвавшая сморщенную старческую кожу. У второй женщины из затылка сочилась кровь, заливая ее окрашенные хной волосы. Она была без сознания, если уже не мертва.

– Вас скоро вызволят отсюда, вы будете в безопасности, и мы передадим вас врачам, – успокаивал ее Салим, хотя чувствовал себя вовсе не так уверенно, как хотел показать.

Он осторожно прошел вперед в сторону паланкина, который было видно с дороги, и замахал обеими руками над головой, давая сигнал сбрасывать вниз веревки. Вскоре два троса поползли вниз к выступу. Салим схватил один, но другой упал слишком далеко. Ему пришлось дать сигнал второй раз, чтобы кинули другую веревку, которую он смог бы достать. Принц обвязал первую веревку вокруг Зубейды, которая вздрогнула, когда он случайно задел ее поврежденную руку.

– Крепись. – Салим ободряюще улыбнулся ей. – По моему сигналу тебя поднимут на веревке. Отталкивайся ногами от скалы.

– Да, светлейший, я поняла.

– Когда ты доберешься до вершины, скажи им тащить и мою веревку, и третью. Я буду подниматься с этой женщиной.

Зубейда кивнула, и Салим снова подошел к разрушенному паланкину, чтобы дать сигнал, по которому его старую няню стали тянуть наверх. Вскоре, к большому облегчению Салима, она поднялась на обрыв скалы, послушно отталкиваясь босыми ногами именно так, как он ее научил. Когда Зубейда исчезла из виду, Салим перешел ко второй женщине, которая, к его удивлению, все еще дышала. Обвязывая вокруг нее веревку, он видел, что ее веки мерцают. Тогда принц снова быстро обвязался своим тросом и обхватил женщину руками. Вскоре он почувствовал, как веревка натянулась. Они начинали медленно подниматься; Салим отталкивался ногами, чтобы по возможности держаться в стороне от скалы. Однажды он еле справился – и сильно закачался под одним уступом, рассадив себе спину через тонкую рубашку. Но вскоре оба оказались наверху. Салим был невредим, если не считать ушибов, ссадин и грязи. Когда хакимы укладывали двух пожилых женщин на самодельные носилки, первый, кто, отделившись от толпы людей, подошел к Салиму, был его отец. Сияя широкой улыбкой, он развел руки, желая обнять его.

– Сын, я горжусь тобой. Теперь мы с тобой одинаково сильны.

Каждое его слово было для Салима дороже золота.

Розы, обвеваемые мягким ветром, роняли на землю красные лепестки, когда три месяца спустя Акбар и Салим шли рядом через сад Назим Багх возле кашмирской столицы Шринагар. Сады были разбиты по приказу падишаха всего двенадцатью месяцами ранее на западном берегу озера Дал, синие волны которого омывали край нижайшего из спускающихся террасами садов. Это, думал Салим, должно быть, одно из самых красивых мест в мире. Как будто читая его мысли, Акбар сказал:

– Персы при дворе похваляются, что у них на родине самые красивые сады, просто-таки чарбагх на земле – райский сад, который Коран описывает как награду праведникам на небесах. Однако для меня весь Кашмир – как один большой райский сад. Здесь луга, усеянные по весне сиреневыми цветами шафрана, говорливые ручьи, бурлящие водопады и прекрасные холмы и озера.

Салим уже не в первый раз заметил, что он никогда не видел своего отца в таком хорошем расположении духа, как в те дни, которые он проводил в Кашмире. Хоть Акбар все еще ежедневно получал вести от посыльного из Индостана, а также часто осматривал идущее полным ходом строительство крепости Хари Парват в Шринагаре, все же, казалось, он стал больше времени уделять своей семье. Возможно, думал Салим, причиной этому стало то, что почти сразу после их приезда в Шринагар отец отправил Абуль Фазла назад в Лахор, чтобы разобраться с некоторыми вопросами в управлении империей, которые, как им сообщили, возникли после их отъезда.