Владыка мира - [17]

– Байрам-хан был твоим лучшим другом и советником, Акбар. Но вместо благодарности ты отринул и оскорбил его… просто отослал, как какого-нибудь конюха.

– Я всегда буду благодарен ему. Но Байрам-хан не понимает, что я готов править – и ты этого также не видишь. Возвратившись, он увидит, как я преуспел, и получит достойное место при дворе.

Акбар говорил твердо, даже при том, что его снедали собственные сомнения, – которыми он ни с кем не делился, – относительно опалы Байрам-хана и того, как он поступил, однако постарался от них отмахнуться. Разве он был не прав? Возможно, впервые в жизни юноша стал сомневаться в принятом решении. А мать продолжала его упрекать:

– Тебе еще так многому нужно научиться… Почему ты думаешь, что такой гордый человек, как Байрам-хан, захочет в дальнейшем подвергнуться риску претерпеть от тебя новые оскорбления? Он уже не вернется к нам, и это будет для тебя потерей.

Но все то время, пока Хамида говорила, у Акбара перед глазами стояло лицо Махам-Анги. Кормилица была одним из самых приближенных его доверенных лиц, и она согласилась с отставкой Байрам-хана… Нельзя позволять матери заставить его усомниться в собственном решении. Если он призовет старого советника, то завоевать право на власть будет труднее прежнего. Кроме того, колебания и проявления слабости – не лучший способ управлять собственной знатью… Падишах отвел взгляд. Хамида на секунду замешкалась.

– Глупец, – прошептала она наконец.

С тех пор минул месяц…

Акбар, пошевелившись во сне, придвинулся поближе к Майяле, которая обвивала его своим теплым обнаженным телом. Их любовные игры были долги и страстны, и теперь, лежа в полусне, он ощущал глубокую и полную удовлетворенность.

– Повелитель… Повелитель, проснись.

Акбар почувствовал, что его трясут за плечо, и открыл сонные глаза, перед которыми предстало сухое морщинистое лицо хранительницы гарема, смотревшей сверху вниз на него.

– Что такое? – Падишах привычно потянулся за своим кинжалом. Даже в гареме правитель должен всегда быть готов к нападению.

– Приехал гонец, слуга Ахмед-хана. Говорит, что у него вести, которые нельзя отложить.

– Очень хорошо.

Акбар поднялся, завернулся в простыню, сунул ноги в остроносые красные кожаные шлепанцы и проследовал за старухой к дверям гарема. Снаружи, за спинами стражей у входа, он увидел слугу. Человек был грязным и уставшим, но более всего Акбара поразил его взгляд.

– В чем дело?

– Дурные вести, повелитель. Около четырех недель тому назад Байрам-хан и десять его человек подверглись нападению на охоте около его лагеря на берегу реки Шамбал.

– А Байрам-хан? – У падишаха отлила от лица кровь. Он уже догадался, каким будет ответ.

– Убит, повелитель, вместе со всеми, кто охотился вместе с ним.

– Ты уверен?

– Да. Другие его слуги обнаружили тела, наполовину скрытые в тростнике вдоль берега реки.

– Я хочу допросить их. Я должен точно знать, что они нашли.

– Сейчас они на пути в Агру после отправления похоронного обряда. У меня были сведения от гонца, которого они послали впереди себя, я встретился с ним на большом постоялом дворе в Долпуре. Узнав, кто я такой, он рассказал мне, что произошло, и отдал мне это письмо для тебя; оно написано старшим командиром Байрам-хана.

Слуга вынул свернутый лист бумаги из своего пыльной зеленой кожаной сумки. Когда Акбар открыл его, на землю выпала вторая свернутая записка с темно-красными пятнами на уголке. Падишах поднял ее, затем возвратил первое письмо слуге.

– Прочти его мне.

– Повелитель, – начал читать слуга, – с прискорбием сообщаю тебе, что Байрам-хан убит. Его тело и тела наших людей были найдены на берегу реки Шамбал. Все они были убиты стрелами, многим стреляли в спину. У Байрам-хана – ужасно об этом говорить – была отрублена голова, мы нашли ее на расстоянии нескольких ярдов на берегу. Все драгоценности, деньги и оружие исчезли. Мы безуспешно искали знаки, которые указали бы нам, какой дорогой ушли нападавшие. Возможно, они сбежали на лодке. В доказательство того, о чем я сообщаю, посылаю бумагу, найденную на теле Байрам-хана.

Акбар медленно раскрыл второе письмо. Его он мог прочитать без посторонней помощи. Падишах узнал его – приказ совершить хадж, написанный Махам-Ангой от его имени Байрам-хану. Он понял также, что темно-коричневая краска была кровью Байрам-хана.

Три часа спустя с балкона в своих покоях Акбар наблюдал первые лучи солнечного света, греющего зубчатые стены крепости Агры, но тепла не чувствовал. Вместо этого он дрожал так, будто весь мир вокруг сковал лед. Акбар не мог поверить, что Байрам-хан мертв. Он сделает все, чтобы преступники были найдены и жестоко наказаны, но нет ли в этом и его вины? Если бы он не порвал с Байрам-ханом и не отослал его, тот остался бы в живых. А что скажет мать? Она рассердилась, как никогда, услышав, что он отослал своего главнокомандующего. Как Хамида воспримет его убийство? Снизу во дворе было слышно, что часовой ударил в медный гонг, подавая сигнал об окончании своей смены. Скоро солнце поднимется высоко над горизонтом. Будет ошибкой допустить, чтобы Хамида узнала новость от кого-либо еще, как получилось с вестью о хадже Байрам-хана. Нужно пойти к ней немедленно. Ополоснув лицо, Акбар быстро оделся без помощи слуг, которым, пребывая в мрачном настроении, он приказал себя не тревожить, и поспешил в ее покои. Хоть время было и раннее, Хамида уже бодрствовала, и по ее залитому слезами лицу Акбар понял, что опоздал.