Владычица снов. Книга 2 - [21]

— …можно и заработать немного, пока мы их дожидаемся.

— «Их»? — в полнейшем замешательстве переспросил Гален.

— Остальных.

— А что они будут делать?

— Холмс пойдет по бабам — и это надолго, — начал перечислять Дрейн. — Пейтон и Милнер будут пить, пока у них не кончатся деньги. Чем занимается Киббль, никому не известно, а Фланк, думаю, будет просто дрыхнуть.

Судя по всему, свежий воздух более чем благотворно подействовал на самого молодого из археологов, по-прежнему пьяному Галену оставалось только завидовать ему.

— Девчонка? А как ее звать? — вдруг вспомнил он.

— Я тебе уже говорил. Ее зовут Бет. Она служит на кухне. И подыщет местечко для нас обоих.

К этому времени Гален уже брел как лунатик и лишь с превеликим трудом поспевал за своим более трезвым товарищем. Затем кто-то положил его руки на ступеньку приставной лестницы и женский голос откуда-то сверху скомандовал: «Сюда! Живо!» Он машинально вскарабкался по лестнице, привлеченный приятным и знакомым запахом. Поднявшись на самый верх, он потерял равновесие и кубарем полетел вперед. Он с ужасом ожидал страшного удара, но ничего такого не случилось. Гален мягко шлепнулся на сено и заснул в тот же миг, когда, всего пару секунд спустя, к нему присоединился и Дрейн.

Когда Гален проснулся, было темно. Он не имел ни малейшего представления, где находится. Он лежал не шевелясь, пытаясь тем самым образумить и того злодея, который, забравшись ему в голову, колошматил по черепу изнутри молотком или даже, пожалуй, молотом. Еще Галену казалось, будто язык у него порос густой щетиной, а все тело невыносимо болело, буквально разламываясь на части. Не могло быть и речи о том, чтобы хотя бы пальцем пошевелить.

Он тупо глазел во тьму, где так ничего и не увидел. Зато кое-что учуял. Теплый воздух наполняли хорошо знакомые ему запахи: здесь пахло сеном, навозом и конским потом. Откуда-то снизу до него донесся шорох, сопровождаемый легким звяканьем железа по камню, — так переступает во сне подкованная лошадь. Сначала Гален решил было, будто попал домой, в Крайнее Поле, но постепенно события последних дней вспомнились ему одно за другим, и он понял, что, хотя и впрямь спит на конюшне, конюшня эта принадлежит барону, замок которого далеко на юге от родного дома Галена.

Юноша попытался сесть — и на него тут же накатила волна тошноты, поэтому он вновь откинулся на спину и стал дожидаться, пока совершенно обезумевший между тем злодей не отложит в сторону свой кузнечный молот. «Никогда больше, — клялся он себе, вспоминая, как провел вечер и ночь накануне. — Боги, надеюсь, я хоть ничего спьяну не разболтал». Он мог только порадоваться, что в таком состоянии не попался на глаза Пайку. «Но зато я попал в замок!» На такую удачу он не мог и надеяться. «По крайней мере, мне кажется, что я туда попал», — внезапно усомнившись, мысленно добавил он. Воспоминания о том, как именно он очутился на сеновале, были более чем зыбкими, и это еще мягко сказано. Он не мог собраться с силами даже для того, чтобы предпринять новую попытку пошевелиться, поэтому решил еще полежать, чувствуя себя жалким и ни на что не годным. Тем не менее у него имелись и другие причины для того, чтобы выйти из оцепенения. Его мочевой пузырь был готов вот-вот лопнуть и ему отчаянно хотелось хотя бы глоток воды, чтобы смочить пересохшее горло.

Поэтому Гален все-таки кое-как поднялся на четвереньки, постоял, пережидая, пока мир не прекратит вертеться волчком, и надеясь, что его хотя бы не вытошнит. По крайней мере, он оказался в состоянии как-то передвигаться и для начала вслепую пошарил вокруг себя руками. Нащупав гладкую перекладину приставной лестницы он еле-еле перетащил на нее тело и начал медленно спускаться. Все его тело билось в судорогах каждый раз, как нога упиралась в очередную ступеньку, и к тому времени, как Гален спустился до самого низу, он весь дрожал и одновременно обливался холодным потом.

Тусклая лампа горела в дальнем конце длинной конюшни, но навозную кучу Гален нашел, полагаясь не столько на свет, сколько на запах. Облегчившись, он впервые позволил себе оглядеться по сторонам. Высокие стены с двух сторон обрамляли пустой, освещенный лишь звездами двор, в дальнем углу которого можно было разглядеть замысловатые контуры замка Риано с его арками, башнями и уходящими будто в бесконечность стенами. Пару мгновений Гален простоял в неподвижности под впечатлением от увиденного, мысленно пытаясь сравнить эту громаду с замком Крайнего Поля. Ему это не удалось: само слово «крепость» внезапно обрело для него совершенно иной смысл.

Наконец его внимание привлекло к себе нечто куда более знакомое. С одной стороны двора был мостик, а за ним пруд, вода которого призывно поблескивала в серебряных лучах. Вновь оглядевшись, Гален не обнаружил ни единой живой души и понял, что жажда заставляет его презреть опасность оказаться замеченным. Крадучись, он подобрался к пруду. Напился, затем опустил голову в воду, вынырнул, отплевываясь и отфыркиваясь. Холод излечил его от тошноты и успокоил горло, хотя голова по-прежнему разламывалась. Он вернулся на сено в конюшне, зарылся в него с головой и с превеликим облегчением заснул.