Владимир Высоцкий. Между словом и славой - [52]

Обсудили с Володей ситуацию — он с утра был в хорошей форме, известие о предстоящих концертах подняло ему тонус. В общем, мы согласились и быстро оговорили детали. Относительно репертуара администратор дал нам полный карт-бланш: пусть Высоцкий поёт что хочет. Сказал, что будет ждать нас в клубе завода в три часа пополудни.

Мы несколько засуетились. Гитары у нас с собой не было — сразу же отправили Ревика на поиски. В конце концов он нашёл подходящий инструмент у кого-то из своих друзей. Взял он на себя и организационные дела: возить нас на машине, обеспечивать всем необходимым, обзванивать знакомых. Баграт собирался уезжать в Москву, но тоже принимал посильное участие в происходящем. Помню, как, привыкая к гитаре, Володя пел Варе на кухне «Гололёд» — в то время он часто пел эту песню. Потом он прилёг отдохнуть, а Варя сказала мне:

— Да, видимо, всё-таки самая сладкая слава — подпольная.

Варя (Володя, как до этого Тарковский, звал её на русский лад Варенькой) выросла на русской культуре, любила Блока и Маяковского и чем-то походила на героинь Чехова. От неё первой я услышал (и навсегда запомнил) оценку отношения Высоцкого к женщине: «Он очень чистый, даже в помыслах».

Все дни, что мы с Володей там жили, гостей в доме не было. Варя всячески старалась оградить Володю от лишнего беспокойства.

При обсуждении программы концерта у нас с Володей возникли если не споры, то некоторые разногласия. Я был настроен, мягко говоря, несколько авантюрно: настаивал на том, чтобы Володя спел в Ереване самые острые свои песни — «Охоту на волков», «Баньку», «Джона Ланкастера». То есть я его как бы провоцировал, а он отбивался и оборонялся, говорил, например, что слов «Нинки» он уже не помнит (а я обещал, что буду подсказывать ему из зала)... Какой-то мальчишеский бунтарский настрой охватил меня. Но я не предполагал, что всё будет происходить так официально — ролики, афиши, билеты, — думал, что Володя просто выйдет на сцену с гитарой и споёт десятка полтора песен. А главное — я понятия не имел, что ему в то время было вообще запрещено выступать. Правда, довольно скоро я понял, как легко быть смельчаком за чужой счёт... Володя же был настроен более серьёзно: он приехал в Ереван на работу. И кроме того (это я тоже понял позднее) — он старался не подвести меня и Баграта.

В конце концов Володя определил свой репертуар без моих советов и написал на листочке список песен, которые собирался петь. Чувство ответственности его не покидало. Не стал он петь ни «Охоту», ни что-либо подобное. И даже почему-то не спел «Нейтральную полосу», хотя в клубе КГБ это было бы вполне уместно.

В общем, перед первым концертом состояние у Володи было бодрое — всё идёт так, как ему нравится, жизнь кипит, обстановка постоянно меняется, динамики хоть отбавляй. К тому же он словно бы вернулся в свой привычный круг: Кочарян, Макаров, Тарковский — по крайней мере, в разговорах с Багратом и Варей.

Примерно в три часа вышли из дома. Какие-то мальчишки в нашем дворе фотографировали Володю, когда мы садились в машину: в это время в Ереване шли «Опасные гастроли», и Высоцкого узнавали в лицо.

Приехали. Клуб благоустроенный, образцовый для тех времён, с залом мест на шестьсот, не меньше. Познакомились с администратором — молодой мужчина среднего роста, очень любезный. Короткий деловой разговор: он предложил мне произнести какое-нибудь вступительное слово перед концертом, я отказался. Вид у Володи был не очень, и администратор тихо спросил:

— Справится?

— Сказал, что справится...

Я заглянул в зал — есть свободные места: видимо, не успели толком оповестить людей, к тому же — новый район Еревана, в отдалении от центра.

С Володей договорились, что я буду сидеть в зале.

Концерт выглядел весьма солидно. Администратор сказал несколько стандартных фраз: «У нас сегодня в гостях...» и так далее. Показали ролик минут на десять, — и на сцену в чёрной водолазке и изрядно помятых брюках вышел Володя. Особых восторгов в зале не помню, но принимали его тепло. Он прочитал монолог Хлопуши из «Пугачёва» — в полную силу и мощь, весь из себя выходил. Сильное впечатление. Запомнилась реакция Баграта, который до этого видел Володю только в «Павших и живых», в комической роли. Его поразил Володин напор: «убийственный» — так, помнится, он сказал. И добавил:

— Какая всё-таки Россия великая страна!

Песенную часть Володя начал с «Братских могил». Потом были «Поездка в город», «Сентиментальный боксёр», «Жираф», «Сыновья уходят в бой», «Слухи», «Мы в очереди первые стояли...». Общая реакция публики — доброжелательная, но спокойная. По-моему, в зале большей частью находились работники завода — простые люди, не русскоязычные интеллигенты и не люди искусства. Чувствовалось, что для многих из них песни Высоцкого — всё же чужая культура, им трудно улавливать подтекст.

Не помню толком, как закончился этот первый концерт, — значит, всё прошло нормально. Был я крайне усталым: не привык к такому режиму, не та у меня энергетика, а тут — с корабля на бал... С нетерпением ждал антракта, чтобы чего-нибудь выпить и как-то продержаться.