Владимир Старицкий - воевода 16 века - [2]

Надо сказать и о том, что фаворит Елены Глинской Овчина-Оболенский укрепил в мятежниках веру в помилование: «поцеловал крест», и говорил, что волос не упадет с головы князя Андрея Ивановича, если он добровольно приедет в Москву. Поверив в эти слова, 1 июня мятежники в сопровождении московских воевод прибыли в Москву. Елена Глинская разыграла удивление: как мог боярин Иван овчина дать такое обещание сам, «с великим князем не обослався». И для виду наложила на него опалу. А князя Андрея Старицкого сразу же схватили и бросили «в заточение на смерть». На узника надели некое подобие железной маски — тяжелую «шляпу железную» и за полгода уморили в тюрьме. Перед тем, как похоронить князя Андрея Ивановича, пришлось оттирать на теле умершего следы от железных оков. Его положили в усыпальнице великих и удельных князей — Архангельском соборе Московского Кремля, там, где покоились опальные, рядом с братом Юрием, умершим в той же тюрьме.[4]

Жену Андрея — Ефросинию Хованскую посадили «на Берсеневский двор, а малолетнего Владимира сперва держали отдельно от матери и только потом ей отдали в тын»,[5] то сеть в место заключения, огороженное тыном.

Через год скоропостижно скончалась Елена Глинская. По мнению иностранцев, она была отравлена. Восьмилетний мальчишка Иван IV — круглый сирота. Он восседает на троне в шапке Мономаха, со скипетром и державой, а вокруг — ожесточенная борьба боярских кланов за власть.

В 1541 году к власти пришли Вельские, которые освободили из заключения многих опальных князей и бояр. А 29 декабря были освобождены из заключения жена и малолетний сын удельного князя Андрея Старицкого. Вот что мы читаем в летописи об этих событиях: «По печалованию отца своего Иоасафа митрополита и бояр своих, князя Владимира Андреевича и матери его княгиню Ефросинию, княже Андреевскую жену Ивановича, из нятства выпустил и велел бытии князю Владимиру на отца его дворе на княже Андреевском Ивановича с матерью. Очи свои им дал видети, да вотчину ему отца его отдал, и велел у него бытии бояром иным и дворецкому, и детем боярским дворовым, не отцовским».[6] Таким образом, после бурных событий, проходивших в годы малолетства Владимира, старицкий удел сохранился, а его малолетний владелец, двоюродный брат Ивана IV, оказался единственным потомком Ивана III по боковой линии, имевшим право претендовать на великокняжеский престол.

Детство князя Владимира прошло, в основном, при дворе великого князя. Можно сделать вывод о том, что оставаясь в Москве он, лишенный некоторое время материнской ласки, был лишен детских забав. В чинных великокняжеских покоях испокон веку витал дух домостроя, а это значит, что жизнь во дворце подчинена была раз и навсегда установленному порядку. Князь Владимир часами высиживал на долгих церемониях, послушно исполнял утомительные, бессмысленные в его глазах ритуалы.

В мае 1542 года на целую неделю старицкий князь Владимир вместе с двоюродным братом Иваном IV, боярами и князьями выезжал «к живоначальной Троице в Сергиев монастырь помолитися», а в декабре этот кортеж выезжал молиться «в Боровеск, и в Можайск, и на Волок…». В этом путешествии они навестили едва ли не все «заволжские обители» — Кирилло-Белозерский, Ферапонтов, Корнильев, Коменский, Павлов Обнорский монастыри.[7]

Путешествия будут продолжаться, с перерывами, несколько лет. Как сообщает Постниковский летописец, князь Владимир побывает в 1546 году в Коломне, а на следующий год из Троице-Сергиева монастыря вместе с Иваном IV они приедут в город Старицу и посетят древний Успенский монастырь.[8] По всей видимости — это был первый приезд великого князя в волжский город.

Находясь при дворе великого князя, Старицкий наверняка видел безобразные сцены боярского своеволия и насилия, переживал вместе с двоюродным братом страшные нервные потрясения. При них люди из враждующих группировок врывались во дворец, арестовывали, не обращая внимания на просьбы малолетнего государя пощадить того или иного боярина. Шла острая, абсолютно беспринципная борьба за власть. А такая борьба дезорганизует правительственный аппарат, который и без того слаб. Не от этого ли с годами в характере Владимира Андреевича, как и у Ивана Васильевича, будущего Грозного, развились подозрительность и глубокое недоверие к людям. К этому следует добавить, что делами старицкого удела заправляла мать князя Ефросиния, мечтавшая отомстить за смерть своего мужа и возвести сына на великокняжеский престол.

Начало самостоятельного правления Ивана IV отмечено было актом большого политического значения. Глава Русского государства принял титул царя. Ивана Васильевича короновали 16 января 1547 года. После торжественного богослужения в Успенском соборе в Кремле митрополит Макарий возложил на его голову шапку Мономаха — символ царской власти. А уже 3 февраля 1547 года на боярских смотринах царю сосватали Анастасию, дочь окольничего Романа Юрьевича Захарьина. Три дня по русскому обычаю в Кремле продолжался брачный пир: «а в материно место была… княгиня Ефросиния, а в тысяцких был Володимер Андреевич, брат Великого князя».