Владимир - [190]
О, если бы князь Владимир был живой, мог стать тут, на помосте, и сказать:
«Люди родные, Русь, всю жизнь я звал вас на брань с врагами, только вчера я говорил о том же, хотел идти, вести вас… люди, поднимайтесь, люди Руси, бдите…»
Но Владимир лежал в холодном просторе Десятинной церкви, — немой, безгласный, и каждое слово Святополка обращалось против него, уже мертвого князя.
— Мне тяжко и стыдно говорить, мужи, — продолжал Святополк, — однако нет князя Владимира, нет и князей, иже повели бы рать русскую против врагов наших… Борис и Глеб, которых всемерно возвеличивал князь Владимир, суть немощны, они заодно с ромеями, они предадут Русь. Ярослав, князь новгородский, уже поднял меч на отца и готовится идти со свионами на Киев, Мстислав сидит в далекой Тмутаракани, Изяслава не стало. Что же, что сотворил ты, княже Владимир, почто народил таких сыновей; кто спасет теперь Русь?!
И разом воеводы и бояре, окружавшие помост, закричали:
— Служим тебе, Святополк!
— Быть тебе князем!
— Свя-то-пол-ка!
На какое-то мгновение, правда, возгласы эти оборвались. Один из старцев города Киева, боярин Ратша, поднялся со скамьи, схватился за голову и завопил:
— Что творится, мужи? Куда идем? Еще не остыло тело князя Владимира, а Святополк поносит его сыновей, всех нас. Мужи! Остановитесь! И ты остановись, Святополк, ибо будешь окаянным вовеки!
Но к боярину уже кинулись воеводы и гридни Святополка, схватили под руки, поволокли.
В палате стало тихо — сила одолела силу, каждого, кто посмеет, подобно Ратше, подать голос, ждут позор, муки, смерть…
— Волим тебя, Святополк! — закричали воеводы.
— Святополка! — требовала Золотая палата.
Он стоял и, прищурившись, смотрел на мужей.
— Я поведу воев на Византию и князей Бориса и Глеба, иже вкупе с нею; я пойду на свионов и Ярослава, что пустил их на Русь. Зане против нас восстанут юг, восток и север, мне помогут польский князь и германский император…
В одной из светлиц, в самом конце темных переходов, на верху княжьего терема, горит свеча. Перед ней, приковав взгляд к рубленой стене, сидит женщина — льняные волосы, голубые глаза, грустное, точеное лицо — красавица, княжна полоцкая Рогнеда!
Но это не Рогнеда — и красота ее, и сама она уже в прошлом, ее нет — за столом сидит княжна Предслава, так похожая на свою мать.
И не только лицом, у Предславы такая же душа: услыхав ночью о смерти отца, она долго плакала, молилась и еще раз все ему простила.
Предславу беспокоит другое — уже на Гору привезли и поставили в Десятинной церкви гроб с телом Владимира, она ходила туда прощаться, но ее не пустили. Не успев вернуться в терем, Предслава узнала, что туда ворвался со своей гридьбой князь Святополк, а сквозь полуоткрытые двери в светлицу долетают крики из Золотой палаты.
Свеча догорает. Капельки воска, словно большие слезы, медленно стекают по изгибам глиняного подсвечника и, остывая, густеют, несколько капель упало на кожаную харатию — им неведомо, что вместе с ней они войдут в века, станут бессмертными. Свеча догорает, желтое пламя, слабея, мигает.
А глаза княжны Предславы все застилают и застилают слезы, они тоже падают на харатию, но слезы не вечны, они падают — и высыхают.
Рука дрожит, когда княжна пишет:
«Се ночью наш отец умер, а Святополк уже сидит в Киеве на его столе, хочет послати дружину на Бориса и Глеба, и ты, брат, блюдися его, поелику…»
Крики в Золотой палате нарастают, даже тут, в дальней светлице на верху терема слышно:
— Да здравствует князь Святополк!
Предслава вскакивает, сдавливает руками шею — рвется и рассыпается по полу зеленое монисто из Тмутаракани — подарок отца…
Взволнованная, растерянная, беспомощная Предслава становится на колени и старается собрать рассыпавшиеся камни.
Киев знал, что князь Владимир умер в Берестовом. На Горе, Подоле, в предградье и Оболони всем было известно, что гроб с его телом стоит в Десятинной церкви, все ждали, что покойнику князю воздадут погребальные почести.
Однако одновременно кто-то ширил слухи, будто князь Владимир завещал похоронить себя без всяких почестей и славы, в безымянном месте, без людей, как схоронили когда-то и жену его Рогнеду: он сделал, что мог, тело же принадлежит токмо земле.
И еще со страхом шептались в Киеве, будто ночью на Горе сын Ярополка, Святополк, собрал бояр и воевод и они провозгласили его князем Руси, что Святополк уже послал дружины против сыновей Владимира Бориса и Глеба, Святослава Волынского, а против Ярослава Новгородского поведет рать сам…
Все с великим трепетом, и христиане, и люди старой веры, говорили, что Святополка благословил епископ Анастас, что Святополку обещают помощь польский князь, германский император и римский папа.
Киев волновался, Киев ждал.
Десятинную церковь весь день окружала гридьба, даже близко не подпускавшая никого. К вечеру гридьбу возглавили многие сотенные, несколько тысяцких, воеводы.
В глухую полночь от княжьего терема по тропе, что вела к Десятинной церкви, проследовала небольшая группа воевод и бояр. Остановившись на крутом склоне Горы над Подолом, они заговорили с тысяцкими.
— Весь день рвались к церкви, — послышался голос воеводы Слуды, — гридни едва сдерживали натиск…
Роман известного писателя-историка С. Скляренко рассказывает о жизни одного из самых прославленных героев Древней Руси, великого князя киевского Святослава (942–972).Сын знаменитых Ольги и Игоря, великий князь Киевский Святослав вошел в русскую историю как храбрый и честный полководец. Именно ему принадлежит крылатое выражение «Иду на Вы».
До сих пор версия гибели императора Александра II, составленная Романовыми сразу после события 1 марта 1881 года, считается официальной. Формула убийства, по-прежнему определяемая как террористический акт революционной партии «Народная воля», с самого начала стала бесспорной и не вызывала к себе пристального интереса со стороны историков. Проведя формальный суд над исполнителями убийства, Александр III поспешил отправить под сукно истории скандальное устранение действующего императора. Автор книги провел свое расследование и убедительно ответил на вопросы, кто из венценосной семьи стоял за убийцами и виновен в гибели царя-реформатора и какой след тянется от трагической гибели Александра II к революции 1917 года.
Книги Ж. Ломбара "Агония" и "Византия" представляют классический образец жанра исторического романа. В них есть все: что может увлечь даже самого искушенного читателя: большой фактический материал, динамический сюжет, полные антикварного очарования детали греко-римского быта, таинственность перспективы мышления древних с его мистикой и прозрениями: наконец: физиологическая изощренность: без которой, наверное, немыслимо воспроизведение многосложности той эпохи.
Эта книга — история двадцати знаковых преступлений, вошедших в политическую историю России. Автор — практикующий юрист — дает правовую оценку событий и рассказывает о политических последствиях каждого дела. Книга предлагает новый взгляд на широко известные события — такие как убийство Столыпина и восстание декабристов, и освещает менее известные дела, среди которых перелет через советскую границу и первый в истории теракт в московском метро.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Не все продается и не все покупается в этом, даже потребительском обществе!
Япония, Исландия, Австралия, Мексика и Венгрия приглашают вас в онлайн-приключение! Почему Япония славится змеями, а в Исландии до сих пор верят в троллей? Что так притягивает туристов в Австралию, и почему в Мексике все балансируют на грани вымысла и реальности? Почему счастье стоит искать в Венгрии? 30 авторов, 53 истории совершенно не похожие друг на друга, приключения и любовь, поиски счастья и умиротворения, побег от прошлого и взгляд внутрь себя, – читайте обо всем этом в сборнике о путешествиях! Содержит нецензурную брань.
Юрий Долгорукий известен потомкам как основатель Москвы. Этим он прославил себя. Но немногие знают, что прозвище «Долгорукий» получил князь за постоянные посягательства на чужие земли. Жестокость и пролитая кровь, корысть и жажда власти - вот что сопутствовало жизненному пути Юрия Долгорукого. Таким представляет его летопись. По-иному осмысливают личность основателя Москвы современные исторические писатели.
Новый роман известного писателя — историка А. И. Антонова повествует о жизни одной из наиболее известных женщин Древней Руси, дочери великого князя Ярослава Мудрого Анны (1025–1096)
О жизни и деятельности одного из сыновей Ярослава Мудрого, князя черниговского и киевского Святослава (1027-1076). Святослав II остался в русской истории как решительный военачальник, деятельный политик и тонкий дипломат.
Время правления великого князя Ярослава Владимировича справедливо называют «золотым веком» Киевской Руси: была восстановлена территориальная целостность государства, прекращены междоусобицы, шло мощное строительство во всех городах. Имеется предположение, что успех правлению князя обеспечивал не он сам, а его вторая жена. Возможно, и известное прозвище — Мудрый — князь получил именно благодаря прекрасной Ингегерде. Умная, жизнерадостная, энергичная дочь шведского короля играла значительную роль в политике мужа и государственных делах.