Владимир Ковалевский: трагедия нигилиста - [35]

Можно не сомневаться, что Достоевский не раз говорил о Надежде Сусловой у Корвин-Круковских и, вероятно, рассказывал Сусловой об Анне Васильевне и ее младшей сестре. Все это имеет самое прямое касательство к нашей теме, ибо именно у Надежды Прокофьевны Владимир Ковалевский встретился с сестрами Корвин-Круковскими.

Для обеих сторон то был подлинный подарок судьбы.

4

Для Анюты и особенно для юной восторженной Софы (ей в ту зиму 1868 года только исполнилось восемнадцать) Ковалевский был человеком из того далекого и необычайно манящего мира, о котором они мечтали уже долгие годы. Много раз объездивший Европу; близко знавший таких легендарных для нигилистически настроенных барышень людей, как Герцен и Бакунин, как погибшие в Сибири Михайлов и Николай Серно-Соловьевич, как Джузеппе Гарибальди, Чарлз Дарвин, Карл Фогт; известный издатель и не каких-нибудь душещипательных романов, а солидных научных трудов, на которых воспитываются новые Базаровы и Рахметовы, и при всем том очень милый, необычайно живой, нисколько не заносчивый и, главное, готовый вызволить их из палибинского заточения — таким предстал перед сестрами Владимир Онуфриевич.

Девушки отправлялись якобы ко всенощной, а сами ехали к Сусловой, у которой их уже поджидали все остальные участники «заговора», то есть, кроме Сусловой и Ковалевского, еще Мария Александровна Бокова, принявшая горячее участие в судьбе сестер.

После двух-трех тайных свиданий брат (так стали называть Ковалевского девушки) уточнил, что ему небезразлично, с которой из них идти под венец: он предпочитает младшую. Анюта в глубине души должна была оскорбиться, хотя виду не подала. «Жених», впрочем, разъяснил, что исходит из сугубо деловых соображений: если младшая сестра «выйдет замуж», то родителям трудно будет препятствовать против того, чтобы с нею жила и старшая; следовательно, удастся обойтись без второго «жениха», тем более что такового пока нет на примете. Софа пришла в восторг от столь остроумной мысли одним выстрелом убить двух зайцев, да и Анюте возразить было нечего...

«Младшая, именно мой воробышек, такое существо, — писал Владимир Онуфриевич брату в Неаполь, — что я и описывать ее не стану, потому что ты, естественно, подумаешь, что я увлечен. Довольно тебе того, что Мария Александровна (величайший женоненавистник) после двукратного свидания решительно влюбилась в нее, а Суслова не может говорить, не приходя в совершенный восторг [...]. Несмотря на свои 18 лет, воробышек образован великолепно, знает все языки как свой собственный и занимается до сих пор главным образом математикой, причем проходит уже сферическую тригонометрию и интегралы, работает как муравей с утра до ночи и при всем этом жив, мил и очень хорош собой. Вообще это такое счастье свалилось на меня, что трудно себе представить».

Восторженное, радостное письмо... Но вот что озадачивает: в нем ни слова о том, что предстоящий брак фиктивен, и, значит, свалившееся счастье — призрачно.

Высказывалось предположение: умолчание вызвано тем, что Владимир Онуфриевич просил брата показать письмо Мечникову, который опять работал на Средиземном море вместе с Александром Онуфриевичем, а правду можно было доверить лишь самым близким людям.

Но ведь Мечников в это время — один из лучших друзей обоих Ковалевских, а не только Александра. За неосторожную свою причастность к слухам о «шпионстве» Владимира Онуфриевича он давно уже повинился и всячески старался загладить свою ошибку. Зиму 1867/68 года он жил в Петербурге у Владимира Онуфриевича, и они особенно сблизились.

Умолчание, на наш взгляд, вызвано вот чем.

Фиктивные браки, заключавшиеся с целью освободить девушек от родительской опеки, были в те годы хотя и нечасты, но вполне обычны. Молодые люди венчались, уезжали подальше, чаще всего за границу, где и разъезжались, свободные от каких-либо обязательств друг перед другом.

Но таков ли был уговор между Владимиром и Софьей?

«Я вам нужен столько же, сколько и вы мне, — писал Ковалевский сестрам в первом же письме, — следовательно, и третировать меня следует en consequence11 и поручать все, что вздумаете, не опасаясь затруднять; я работаю тут столько же для вас, как и для себя лично». Эти строки вызваны не простой деликатностью. В том же письме читаем: «Право, знакомство с вами заставляет меня верить в Wahlverwandschaft12, до такой степени быстро, скоро и истинно успели мы сойтись и, с моей стороны по крайней мере, подружиться. Последние два года я от одиночества да и по другим обстоятельствам сделался таким скорпионом и нелюдимым, что знакомство с вами и все последствия, которые оно необходимо повлечет за собою, представляются мне каким-то невероятным сном. Вместо будущей хандры у меня начинают появляться хорошие радужные ожидания, и как я ни отвык увлекаться, но теперь поневоле рисую себе в нашем общем будущем много радостного и хорошего».

Выходит, союз между Владимиром и Софьей не очень-то походил на фиктивный брак в общепринятом смысле!

Нет, истинно супружеских отношений не предполагалось. Но все же речь шла об «общем будущем», и Ковалевский связывал с ним важные перемены в своей судьбе. Не так-то просто было объяснить все это в торопливом послании брату! Не потому ли он счел за лучшее вообще не распространяться на эту тему?