Владимир Иванович Даль - [12]

“Северная пчела” напечатала одобрительный отзыв и на первую часть “Былей и небылиц” [11] Даля, вышедшую весной 1833 г., а в мартовском номере (№ 66) была опубликована его интересная статья “О русских песнях И.А. Рупини” [12]. В ней В.И. Даль, рассматривая новый песенный сборник, пишет: “Слова и напевы народных песен, коих источник можно следить только до целой страны или народа, где он уже теряется в толпе и отзывается везде и нигде, имеют одинаковое значение с тем, что древние так удачно назвали Хорами трагедий своих: это глас народа. Словами и напевом такой песни говорит не частный человек, не мимолетная причуда, но целый народ и все. Вот почему они драгоценны всякому, кто умом и сердцем прирос к краю своему; вот почему в них отзывается для всякого туземца нечто давно знакомое; вот почему возмужавший в кругу не народном, т.е. не родном, чуждается песни родной и не постигает, для чего она сладка и утешительна собрату его”.

Особое внимание в сборнике И.А. Рупини Даль обращает на песню “Не шуми, мать зелена дубрава, не мешай мне добру молодцу думу думати”. “Эта песня, - пишет он, - сложена, и слова, и голос, известным разбойником Ванькой Каином, и принадлежит, несомненно, к числу истинно народных песен, сочиненных без всяких познаний пиитики и генерал-баса, но вытесненных избытком чувств из груди могучей, из души глубокой, воспрянувшей при обстоятельствах необыкновенных”. Интересно отметить, что эту же песню выделял А.С. Пушкин, который привел ее полностью в шестой главе “Капитанской дочки”.

К началу 1833 г. относится коренной перелом во взглядах В.И. Даля на медицину. Он стал приверженцем гомеопатии - учения немецкого врача С. Ганемана (1755-1843), которое имело в это время в России немало поклонников и вызывало яростные споры среди врачей. Даль еще в 1832 г. относился к гомеопатии скептически и в “Слове медика к больным и здоровым” писал: “Сам я никогда по этому способу не пользую, ибо считаю звание свое превыше всех самохвальных обаятельных ухваток. Пыль в глаза пускать бывает нередко полезно, если это делается с разборчивостью; но с правилами каждого это не согласуется”. Правда, и здесь он отмечал, что лечение гомеопатов “спасительнее нашего”, так как они не отягощают организм больного избыточными лекарственными средствами.

В начале 1833 г. в журнале “Сын отечества” (№№ 13-14), в разделе “Медицина” появилась большая статья [9] за подписью В. Луганского, в которой подробно и “к подлиннику близко” излагалось содержание вышедшей в 1830 г. немецкой книги, написанной гамбургским врачом Ф.А. Симоном и посвященной критике учения Ганемана. Далю книга очень понравилась, тем более, что автор был известен как критик остроумный и глубокомысленный, и он решил познакомить с ней “мыслящего и благонамеренного читателя”, поскольку, по его словам, “гомеопатия и поборники ее сделались причастниками всеобщего внимания” [Там же, № 34, с. 348].

Суть гомеопатии Даль излагает в саркастическом тоне, вслед за Симоном называя Ганемана “лжемессией” медицины, “рассказчиком Шехерезады”, “шаманом”, а его основной труд “Органон врачебной науки” - “достойнейшим исчадием гусиного пера нашего века” и “мастерским набором хлама из лоскутного ряда науки врачевания”. Даль сочувственно повторяет возражения Симона на упрек, который сделал Ганеман традиционной медицине, будто бы в ней всегда “царствовали одни только умозрения и догадки” и “ни один врач не шел путем опыта”. По мнению критика, “все науки врачебные возродились первоначально из опытов случайных и умышленных; открытию лучших средств наших и снадобий обязаны мы сим источникам; гораздо позже опытные истины были собраны людьми мыслящими и составили нечто целое, заслуживающее название Науки” [Там же, с. 358]. Ответы же Ганемана, по мнению Симона, не стоят ломаного гроша, и он приходит к выводу, что нет ничего общего между медициной гомеопатов и нашей, да и быть никогда не может, ибо “между истиной и ложью, правдой и неправдой нет связи, нет середины; это вечные противники и противоборцы”.

Даль, казалось бы, не возражает против оценки труда Ганемана как “памятника заблуждений ума человеческого”, “жалкой, безрассудной переимчивости и страсти к новизне немалого числа современников”, однако размышляет и четко формулирует основные правила гомеопатического лечения:

“Должно испытывать снадобья на здоровых; припадки и явления, ими в здоровом человеке рождаемые. Суть единственный оселок целебной силы их;

Для постоянного, успешного и отрадного исцеления должно всегда избирать снадобье, призывающее всегда в здоровом недуг, подобный тому, какой исцелитель желаем;

Всякое болезненное изменение жизненных сил вполне уничтожается вторым сильнейшим впечатлением, сходным с первым в явлениях, но разнствующим сущностью”.

Сторонником гомеопатии В.И. Даль стал, как он вспоминал позднее [47, с. 13-14], под влиянием А.А. Перовского (1787-1836), писателя, известного под псевдонимом Антоний Погорельский, автора романа “Монастырка”, повести “Лафертовская маковница”, сказки “Черная курица” и др. Перовский, по словам Даля, держался учения гомеопатов “с твердою, непоколебимою уверенностью” и, когда их “свела судьба”, т.е. в 1832-1833 гг., это учение стало предметом долгих споров между ними. Даль - автор статьи, в которой гомеопатия была выставлена “во всей наготе ничтожества”, не хотел менять взглядов: “Написав и напечатав подобную статью, право, нелегко решиться на новые опыты и еще труднее убедиться в несправедливости своей и покаяться, признав всенародно вину свою” [Там же, с. 13]. Однако Перовский настоял, чтобы Даль проверил действие гомеопатических средств на себе. Даль, проведя многочисленные опыты, пришел к совершенному убеждению в его правоте и сделался горячим сторонником гомеопатии, которую применял на практике и защищал в письмах к своему другу К.К. Зейдлицу [17], а позднее - к В.Ф. Одоевскому [47].