Владетельный рыцарь - [21]

Более крупные корабли с двумя, тремя и даже четырьмя рядами весел стояли дальше от берега, в более глубокой воде, а меньшие вылетали из волн прямо на песчаный пляж, словно киты-убийцы, бросающиеся на берег, чтобы схватить тюленя.

Дюжина однорядных кораблей была уже вытащена на берег, и за мгновение до того, как тучи снова закрыли луну, Ролан увидел, как десятки норсканских убийц высаживаются с них и извилистыми тропами взбираются наверх.

С диким взглядом Ролан повернулся к полудюжине разбойников, преследовавших его, и взмахнул вилами. Но крестьянские вилы выглядели жалкими по сравнению с тяжелым, покрытым шипами оружием норсканцев, и Ролан подумал, что вряд ли сможет нанести хоть один удар, прежде чем его прикончат.

В его памяти всплыли жуткие истории о кровавых жертвоприношениях, совершаемых этими северными чудовищами. Истории о еще бьющихся сердцах, вырываемых из груди, о всех видах ужасных пыток, которым подвергались жертвы, прежде чем смерть освобождала их от мук. Он сделал еще шаг назад и почувствовал под ногами край утеса.

Ролан снова посмотрел вниз. Лучше разбиться об эти камни, чем быть выпотрошенным во имя какого-то адского демонического божества. Вилы выпали из его рук и, кувыркаясь, полетели вниз, на острые камни. Со вздохом Ролан закрыл глаза и шагнул с утеса.

Кулак в кольчужной перчатке схватил его за рубашку. Ролан повис над пропастью, задыхаясь и дергая ногами. Норсканец одной рукой отшвырнул его от края утеса, словно Ролан весил не больше новорожденного ягненка. Крестьянин сжался на земле, трясясь как лист на ветру и глядя на норсканцев расширенными от ужаса глазами. Один из них схватил его за волосы и резко вздернул на ноги. Другой норсканец рукоятью топора с силой ударил Ролана по ногам, ломая кости и заставив его упасть на колени.

Ролан закричал, когда его голову откинули назад. Его глаза выпучились, и лезвие топора вошло в его горло.

В небе прогремел гром, словно сами боги выражали свое одобрение.

***

Верховный ярл Эгиль Стирбьорн поставил ногу в тяжелом сапоге на тело умирающей жрицы и выдернул из нее свой топор. Из страшной раны в груди торчали расколотые ребра, вокруг них пузырилась кровь. Глаза умирающей женщины расширились от боли, рот был раскрыт в мучительной агонии, но ярл больше не обращал на нее внимания - просто еще одна жертва из этих слабаков южан, жалкое ничтожество, за убийство которого даже не получить чести. Крутя топоры в каждой руке, Стирбьорн поднялся по ступенькам к разбитым дверям аббатства, оставив жрицу умирать в одиночестве.

Топоры вождя скелингов были древним демоническим оружием, зачарованным дьявольской магией, их лезвия были выполнены в виде волчьих голов. Древки топоров у лезвий были украшены сверкающими кроваво-красными рубинами, изображавшими глаза огромных волков, которые светились таинственным внутренним огнем. Топоры носили имена Гарм и Горм в честь огромных волков, сопровождавших Кхарната в его кровавой охоте в небесах. Это были священные реликвии скелингов, передававшиеся из поколения в поколение.

Воздух был наполнен дымом и звуками бойни - воплями умирающих, лязгом оружия, боевым кличем его воинов. Поднявшись по ступеням, Стирбьорн остановился и оглянулся на море.

Вражеский город, разросшийся вокруг аббатства, словно опухоль, сейчас горел. Еще оставались несколько очагов сопротивления, но противник был слаб, и Стирбьорн даже не чувствовал особенного желания присоединиться к резне. Это не были достойные враги, не такие как грелинги, варги или любое другое из норсканских племен. Не такие как квеллиги и тахмаки из племен курганцев. Даже косоглазые хунги были достойными противниками, боем и убийством которых можно было гордиться. Все это были настоящие мужчины, не знавшие страха.

Но эти мягкотелые южане едва ли вообще заслуживали называться мужчинами. Лишь немногие достигали ростом до плеча норсканцам, и они были настолько же слабы духом, как и телом. Они все, казалось, были народом уродливых карликов, жалких, ничтожных и бесчестных. Если бы любой из них родился в племени скелингов, его умертвили бы сразу после рождения, ибо любая норсканская мать сочла бы позором дать жизнь столь жалкому уродцу. Лишь представители правящего класса южан обладали, казалось, хоть какой-то храбростью, но в любом норсканском племени и они считались бы слабаками и низшими.

В гавани горящего города были видны десятки кораблей скелингов, но это была лишь часть флота, который Стирбьорн привел из Норски. Половина его кораблей подошла с северной стороны острова незамеченной, и воины высадились с них и направились к городу под покровом темноты. Когда наконец были замечены первые корабли норсканцев, приближавшиеся к городу, напуганные жители обнаружили, что путь к спасению им уже отрезан. Никому не было пощады - ни мужчинам, ни женщинам, ни детям. Норсканцы перебили в городе даже всех собак. Группы воинов Стирбьорна еще бродили по горящему городу, охотясь на последних выживших. Некоторые вытаскивали за волосы женщин из пылающих домов, чтобы изнасиловать и убить во имя истинных богов, другие обыскивали более богатые строения с целью грабежа.