Владетельница ливанского замка - [63]

— Вы говорили о двадцати пяти тысячах фунтов.

— Я вижу, что вы хорошо помните. Двадцать пять тысяч фунтов, — совершенно верно! Однако положение вещей теперь не совсем таково, как было тогда. Относительно названной цифры нужно сделать два замечания. Примо, стоимость фунта поднялась. С 52-х — как фунт котировался в июне — он поднялся теперь до 65 — сегодняшний курс. Секундо, — с точки зрения нашего положения, я должен вам признаться, что мне удалось уже в течение этого времени получить добрую половину тех сведений, которые в то время имелись только в вашем распоряжении. При таких условиях вы согласитесь со мной, что цифра в двадцать пять тысяч может быть справедливо уменьшена до двенадцати тысяч, причем вряд ли меня можно будет упрекнуть в том, что я торгуюсь и желаю использовать создавшееся положение. Надо еще прибавить, что эти двенадцать тысяч фунтов составляют, не правда ли, как раз ту сумму в семьсот тысяч франков, о которой вы мне только что говорили. Вы согласны со мной?

— Да.

— Ну, в таком случае, — сказал он в высшей степени непринужденно, — это решено. Мы назначим свидание у меня завтра вечером, в шесть часов. В этот час теперь уже темно. Это вам подходит? Я буду один, конечно. Вы придете с… с тем, что нужно, и…

— И я получу деньги?

— И вы получите деньги. Конечно, не в монетах, как вы сами понимаете. Но это равносильно им. Чек на то лицо, которое вы укажете, и не в местном банке, конечно, а в каком-нибудь египетском, например. Ну, скажем, в Национальной египетской конторе, которая находится я Александрии. Вам не нужно будет никаких предварительных разрешений для такой крупной суммы. Предъявитель чека немедленно получит деньги, «прямо в руки», как вы говорите. Я думаю, вы удовлетворены?

— Боже мой! — слабо прошептал я.

— Ну вот, — сказал он, — можно сказать, что дело оборудовано достаточно быстро. Итак, до завтра! Смотрите, не забудьте принести все… мы понимаем друг друга.

Он встал и начал надевать перчатки.

— Простите меня. У Стильсона, вероятно, уже начинают терять терпение. До завтра, — вечером в 6 часов.

На террасе было уже много народу. Обычные посетители этого места слишком привыкли в течение последних шести месяцев видеть нас вместе, чтобы обратить внимание на наш разговор.

— До свиданья.

— До свиданья.

Я встал и протянул ему руку. Но он небрежно играл своим хлыстом. Он не видал моего движения. Какая-то странная потребность еще усилить едкое чувство оскорбления заставила меня продолжать эту беседу, это мучительное свидание, когда в нем не было уже никакой надобности. Даже и теперь я не могу этого понять.

— Гобсон, — шептал я с умоляющей улыбкой. — Гобсон, выслушайте меня.

Он смерил меня взглядом:

— Называйте меня майором. Понимаете? — сказал он.

— Выслушайте меня, выслушайте, — говорил я тоном, который, несмотря на все, заставил его задрожать. — Вы помните тот первый вечер, когда мы с вами обедали вместе? Вы мне назначили свидание здесь, — помните?

— Совершенно верно.

— Во французском ресторане, куда мы отправились, — помните? — я спросил у вас, каким условиям должен, по вашему мнению, удовлетворять хороший офицер службы разведки? «Первое, — сказали вы мне, — это сильно и неизменно, при всех обстоятельствах, любить свою родину».

— Да, помню.

— «Второе — не быть дураком».

— И это помню.

— «Третье — быть сильным, быть спортсменом… Ведь мало ли что может случиться».

— Припоминаю.

— Хорошо, а четвертое условие? То, которого вы тогда не хотели мне сказать… «После», — сказали вы мне. Теперь, — не правда ли, — я это чувствую, у вас нет никаких причин хранить молчание…

— Действительно.

— Это четвертое условие?..

— Быть богатым, — сказал он сурово.

X

Расстояние от Курзала до «Мирамара» не больше пятидесяти шагов. Я шел шатаясь. Почему в такие минуты люди бегут под защиту бедных девушек? Ах, недаром предание ставит около креста блудницу из Магдалы!

Когда я вышел на террасу, там показывали кинокартину. В темноте я разыскал столик у края балюстрады. У моих ног глухо рокотал прибой.

Из мрака выступила тень официанта.

— Ничего. Я ничего не хочу. Или нет! Позовите ко мне Марусю.

Она пришла сейчас же.

— Как я рада тебя видеть. Мне надо поблагодарить тебя. Я получила паспорт в Египет. Твой товарищ, английский офицер, был очень любезен.

— Маруся, который теперь час?

— Который час? Кажется, половина первого.

— Маруся, уйдем отсюда. Пойдем со мной.

— С тобой?

В этот миг резко вспыхнуло электричество. Мы сидели близко друг к другу, почти соприкасаясь лбами.

Увидев выражение моего лица, Маруся резко отодвинула стул.

— Что с тобой?

— Что со мной? Ничего. Почти ничего. И я рассмеялся.

— Мне не нравятся твои глаза, — сказала она, покачивая головой.

— Пойдем со мной, Маруся.

— Куда?

— К тебе. Ведь у тебя, наверное, есть дом. Я еще никогда не бывал там. Я хочу туда.

— Ты хочешь, ты хочешь… А меня ты и не спросишь, хочу ли я.

— Ах, — воскликнул я, — только этого еще недоставало! Теперь ты будешь ломаться!

— Почему бы и нет?.. А твоя дама в белом, с которой ты был в прошлый раз, — почему ты не с ней?

— Замолчи!

— А если мне так хочется!

— Замолчи, говорю тебе! Она схватила меня за руку.