Влад Талтош. Том 1 - [13]

Я ждал.

– Видимо, потребуется кое-что объяснить, – сказала она.

В течение всего десятого года моей жизни меня практически невозможно было оторвать от деда. Я чувствовал, как отцу это все больше не нравится, но не обращал внимания. Нойш-па просто восхищался моим интересом к колдовству. Он учил меня рисовать то, что я мог видеть только в его мыслях, и устраивал мне путешествия по его памяти о своей родине. Я до сих пор помню свои ощущения от чистого голубого неба, белых пухлых облаков и солнца, настолько яркого, что на него невозможно было смотреть прямо, даже глазами его памяти. И я помню звезды – настолько живо, словно сам был там. И горы, и реки.

Наконец отец, пытаясь отвлечь меня, нанял волшебника, чтобы тот меня обучал. Это был надменный молодой джега-ала, которого я терпеть не мог и который меня не любил, но чему-то он меня учил и чему-то я у него учился. Я ненавижу саму мысль о том, сколько это стоило моему отцу. Мне было интересно, и чему-то я научился, но был не настолько прилежен, как мог бы быть. Собственно, я, видимо, сам внушал себе, что мне это не нравится. Но, с другой стороны, близость к деду доставляла мне намного большее удовольствие, чем забавные вспыхивающие огоньки, которые я вызывал у себя на ладони.

Это продолжалось некоторое время, собственно, до смерти отца. Дед начал учить меня фехтованию на рапирах в восточном стиле – одной рукой, в боковой стойке. Когда отец узнал об этом, он нанял учителя-драгейрианина, чтобы тот показал мне приемы владения мечом и кинжалом. Из этого ничего не вышло, поскольку мне не хватало сил даже для учебного драгейрианского меча.

Забавно, но я подозреваю: если бы отец когда-либо сказал Нойш-па, чтобы он прекратил меня учить, тот так бы и сделал. Но отец никогда этого не говорил, он лишь сердился и иногда жаловался. Думаю, он настолько был убежден в том, что все драгейрианское лучше всего восточного, что ожидал от меня того же.

Бедный глупец.

Сетра Лавоуд внимательно разглядывала пол, и на лице у нее было выражение, какое бывает у меня, когда я пытаюсь придумать, как бы поделикатнее что-либо сказать. Потом она кивнула почти незаметно и подняла голову.

– Ты знаешь разницу между волшебником и магом?

– Думаю, да, – сказал я.

– Немногие в состоянии достичь совершенства в магии, некромантии и других дисциплинах, эффективно их комбинируя. Большинство магов принадлежат к Дому Атиры или Тсера. Лораан – атира.

– Как его зовут?

– Лораан.

– Никогда о нем не слышал.

– И не должен был. Собственно, он не совершил ничего выдающегося. Он занимается исследованиями в области магии, как и большинство магов из Дома Атиры. Если это имеет для тебя какое-то значение, он открыл средство, с помощью которого последние мысли умирающего могут быть временно сохранены в виде флюидов. Он пытался найти более надежный способ общения с умершими при помощи…

После нескольких минут блужданий в описаниях странного волшебства, которое мне никогда не потребовалось бы, я прервал ее:

– Прекрасно. Скажем так – он хорошо знает свое дело. Чего ты хочешь от меня?

Она слегка улыбнулась. Ее губы были очень тонкими и бледными.

– У него есть некий жезл или посох. В нем содержится душа существа, которое не является ни живым, ни мертвым, которое не в состоянии достичь Долины Ожидающих Душ, не в состоянии достичь Дорог Мертвых, не в состоянии…

– Прекрасно, – сказал я. – Жезл, а внутри него душа. Продолжай.

Маролан пошевелился, и я заметил, как двигается его челюсть. Он пристально смотрел на меня, но, полагаю, сдерживал себя. Впервые я понял, что действительно зачем-то очень им нужен.

– Мы много с ним говорили, – сказала Сетра, – но он полон решимости держать эту душу в плену. Она для него – источник информации, а его работа – это все, что его интересует. Он завладел ею вскоре после конца Междуцарствия, и не в его интересах с ней расставаться. Мы пытаемся убедить его продать или обменять ее уже несколько недель, как только нам стало известно ее местонахождение. Мы ищем ее уже более двухсот лет.

Я начал представлять себе общую картину, и мне это вовсе не понравилось. Однако я сказал:

– Ладно, продолжай. При чем здесь я?

– Мы хотим, чтобы ты проник в его замок и похитил жезл.

– Я пытаюсь придумать, как повежливее сказать: «А не пошли бы вы…»– сказал я, – и никак не могу.

– Обойдемся без вежливых слов, – сказала Сетра с улыбкой, от которой у меня по спине пополз холодок! – Я умерла еще до Междуцарствия. Берешься за работу?

ГЛАВА 4

Я взял в руки нож, который носил при себе так долго и которым пользовался так редко, – с рукояткой из черного дерева, украшенной рубинами, и тонким тупым лезвием из чистого серебра. Он был не столь дорогим, как выглядел, но тогда он выглядел очень дорогим.

Я взялся за нож около острия, крепко, сжав его между большим и указательным пальцами, потом опустился на колени так медленно, что почувствовал дрожь в ногах. Столь же медленно я коснулся концом кинжала земли. На мгновение остановился, разглядывая пыль. Она была черной, сухой и мелкой, и я удивился, почему не замечал ее раньше. Я коснулся ее левой рукой и растер между пальцами. Она была очень мелкой и очень холодной.