Вкушая Павлову - [76]

Шрифт
Интервал

Я, заикаясь, как в детстве:

— И… это все?

— Да. Я не поклонница долгого анализа. До свидания.

глава 45

Зависть!

Хлопаю себя по лбу, удивляясь, что не понял этого раньше. Никакого удара не было! Елена Дейч всегда завидовала Анне. А моя дочь, чувствуя это, решила не отвлекать на себя внимание на ее похоронах. Ну конечно же!

Эта мысль приходит ко мне в поезде, ползущем средь тихих хмелевых полей Кента.

И вот еще какая мысль меня посещает: поскольку я переживаю травму смерти в начале надвигающейся войны, вполне естественно, что мой мозг постоянно обращается к травме жизни, пережитой мной во время предыдущей войны.

Или не пережитой, а от начала до конца выдуманной — как вам больше нравится. Добрая Марта и злодей Бауэр борются за мою душу.

Сердце бьется сильнее на последнем отрезки пути — во время гонки в такси. Славно будет опять ее увидеть.

Анна обнимает меня, она счастлива. Сочувственно спрашивает, откуда синяк под глазом; я говорю, что упал. Она нежно промывает его. Усталый и ослабевший, я рад, что она укладывает меня в постель. Она укутывает меня одеялом, промокает мне лоб и спрашивает:

— Ты нашел своих родителей?

Нет. Впрочем, отца-то я нашел, но по глупости забыл, что матери там быть не может.

Она хмурится:

— Где это там? Во Фрайберге?

— Я побывал в Тысменице.

— Вот глупый! — снисходительно улыбается она.

Еще сильны воспоминания о том, какой она была во сне, поэтому испытываю облегчение, видя ее вновь относительно молодой. Хотя вид у нее по-прежнему измученный и усталый.

— Как тут дела? — спрашиваю.

— Все в порядке. Мы без тебя скучали.

— Я тоже скучал без тебя. Мое путешествие не было совсем уж бесполезным. Мой анализ сновидений продолжался. Хочу, чтобы ты его записала.

— Запишу.

— Моя отлучка была репетицией для тебя, Анна, — бормочу я. — Долго так продолжаться уже не может.

Она отшатывается, будто я ударил ее.

— Да, мое бессознательное готовило меня. Мне тоже снилось много снов. О тебе. Сначала мне привиделось, что ты заблудился на вершине горы, но, конечно же, заблудилась я сама. В самом первом сне я слышала, как ты сказал: «Я всегда так томился по тебе».

— Томился. Томился.

— Знаю. Но я ведь у тебя и была. Если человеческая глупость и жестокость повергнут меня в отчаяние, ты будешь рядом со мной, и я услышу твои мудрые, правдивые, утешающие слова.

— Так ли уж я мудр, Анна?

Она ложится рядом со мной и несколько минут молчит. Спрашивает, больно ли мне.

— Не очень.

— Если хочешь, позову Шура — он сделает тебе укол.

— Не надо. Ясная голова — лучше всего. — Я беру ее за руку. — Итак, все вернулось на круги своя! Анна-Антигона, Анна-Корделия, Анна-Афина!

— Всегда. Вечно, папа.

— Анна-Градива. — Всегда таинственная, неуловимая женщина. Женщина — темный континент, но как незабываемы, как бесподобны ее густые джунгли с внезапно обрушивающимися водопадами.

— Я думала о твоих лжедневниках военных времен, — тихо говорит она. — Сначала я не верила, что все это — вымысел, и ты знаешь, что я не верила. Но теперь я знаю, что ты делал. — Она пристально смотрит на меня спокойными, сияющими глазами. — Ты сочинил их — и сделал это уже потом, наверное после войны, в Риме. Ты был уверен, что когда-нибудь я их прочитаю, и перестану так сильно тебя идеализировать и смогу начать жить своей жизнью.

— Ты угадала, Анна.

— Великолепная была идея, папа, — притвориться, что ты такой же, как все люди: слабый, каверзный, инфантильный.

Она проводит ладонью вверх и вниз по моей обнаженной руке.

— Конечно же, — добавляет она, — вы с мамой чуть с ума не посходили, когда мои братья отправились на фронт.

— С ума посходили? Тогда почему…

— …почему ты не поцеловал горячую плиту! — Мы фыркаем от смеха и обнимаемся. — Ты что думаешь, родной, Афина предпочла бы узнать, что ее настоящий отец не Зевс, а какой-нибудь афинский дворник?

У меня начинается приступ кашля, и она говорит:

— Отдохни, папа, поспи…


На этот раз мне снится очень короткий сон. В месте под названием Орегон судят мужчину, обвиняемого в изнасиловании собственной жены.

Когда я просыпаюсь в кабинете Анны, ее там нет. Лежу, ожидая ее неминуемого возвращения, и размышляю об этом кратком сне. Человек не может изнасиловать свою жену по определению, ибо они суть одна плоть. Если жена испытывает стойкое и не невротического свойства отвращение к объятиям мужа, она предпримет шаги к тому, чтобы жить отдельно от него или вообще развестись. Если в супружестве возможно изнасилование, то институт брака лишается смысла. Но вполне можно представить себе общество, в котором священные традиции настолько потеснены «правами человека», что принятие такого закона стало возможным. Логически я готов это приветствовать, но такое общество вселяет в меня ужас.

Раннехристианский теолог Ориген, чье имя всплывает в связи с названием американского штата, желал подавить свою сексуальность и поэтому логичным образом пришел к самокастрации.

Сновидение говорит мне, что логика или разум могут быть опасными. Но это алогично. Таким образом, я вынужден заключить, что этот сон принадлежит к редкой категории по-настоящему «абсурдных» снов, лишенных всякого смысла.

В моей книге сновидений есть несколько таких примеров.


Еще от автора Дональд Майкл Томас
Белый отель

D. M. THOMASthe white hotelД. М. ТОМАСбелый отельПо основной профессии Дональд Майкл Томас – переводчик Пушкина и Ахматовой. Это накладывает неповторимый отпечаток на его собственную беллетристику.Вашему вниманию предлагается один из самых знаменитых романов современной английской литературы. Шокировавший современников откровенностью интимного содержания, моментально ставший бестселлером и переведенный на двадцать с лишним языков, «Белый отель» строится как история болезни одной пациентки Зигмунда Фрейда. Прослеживая ее судьбу, роман касается самых болезненных точек нашей общей истории и вызывает у привыкшего, казалось бы, уже ко всему читателя эмоциональное потрясение.Дональд Майкл Томас (р.


Арарат

Вслед за знаменитым «Белым отелем» Д. М. Томас написал посвященную Пушкину пенталогию «Квинтет русских ночей». «Арарат», первый роман пенталогии, построен как серия вложенных импровизаций. Всего на двухста страницах Томас умудряется – ни единожды не опускаясь до публицистики – изложить в своей характерной манере всю парадигму отношений Востока и Запада в современную эпоху, предлагая на одном из импровизационных уровней свое продолжение пушкинских «Египетских ночей», причем в нескольких вариантах…


Рекомендуем почитать
Человек на балконе

«Человек на балконе» — первая книга казахстанского блогера Ержана Рашева. В ней он рассказывает о своем возвращении на родину после учебы и работы за границей, о безрассудной молодости, о встрече с супругой Джулианой, которой и посвящена книга. Каждый воспримет ее по-разному — кто-то узнает в герое Ержана Рашева себя, кто-то откроет другой Алматы и его жителей. Но главное, что эта книга — о нас, о нашей жизни, об ошибках, которые совершает каждый и о том, как не относиться к ним слишком серьезно.


Крик далеких муравьев

Рассказ опубликован в журнале «Грани», № 60, 1966 г.


Маленькая фигурка моего отца

Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.


Собачье дело: Повесть и рассказы

15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.


Счастье

Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.


Осторожно! Я становлюсь человеком!

Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!


Пляж

Роман-антиутопия талантливого английского писателя А. Гарленда о самосознании наших молодых современников, выросших в городских джунглях в условиях глобальной коммерциализации мира.Архетипический мотив поисков земного рая, его обретение и разрушение обнаруживают внутреннюю противоречивость и духовный трагизм поколения без иллюзий.Сочетание серьезной проблематики с сюжетной динамикой, оригинальность стилистических решений делают книгу Гарленда достойной внимания широкого круга читателей.


Из праха восставшие

Впервые на русском — новый роман Брэдбери.Роман, писавшийся более полувека — с 1945 года до 2000-го — от одной символической даты до другой.Роман, развившийся из рассказов «Апрельское колдовство», «Дядюшка Эйнар» и «Странница», на которых выросло не одно поколение советских, а потом и российских читателей. Роман, у истоков которого стоял знаменитый художник Чарли Аддамс — творец «Семейки Аддамсов».И семейка Эллиотов, герои «Из праха восставших», ничуть не уступает Аддамсам. В предлагаемой вашему вниманию семейной хронике переплетаются истории графа Дракулы и египетской мумии, мыши, прошедшей полмира, и призрака «Восточного экспресса», четырех развоплощенных кузенов и Фивейского голоса…


Пречистая Дева

Элен — любовница женатого мужчины. Конечно, она просит его жениться на ней, конечно, он всегда отказывает. Однажды она исповедуется в своём грехе католическому священнику-ирландцу, и положение меняется.


Смерть — дело одинокое

В своем первом большом романе «Смерть — дело одинокое», написанном через 20 лет после романа «Что-то страшное грядет», мастер современной фантастики Р. Брэдбери использует силу своего магического дара совершенно по-новому и дарит нам произведение, которое является вкладом в жанр крутого детектива и одновременно с мягкой ностальгией воскрешает в памяти события 1949 года и маленький городок Венеция в Калифорнии.