Вкус желания - [104]
Томас. Звук его имени обжег ее слух. Воспоминания о нем разрывали се уязвленное сердце.
— Я всегда считала, что ты любишь Томаса больше, чем меня.
Ее отец, казалось, был поражен услышанным и погрузился в молчание. Затем медленно поднял руку и нежно погладил ее по щеке.
— Даже если ты не поверишь чему-то другому, что я хочу сказать, все же поверь одному: я люблю тебя — больше всех на свете.
Он привлек ее к себе, и она позволила ему обнять себя. Сколько времени прошло с тех пор, как он вот так обнимал ее! И скоро он почувствовал, что она отвечает на его объятие и все крепче прижимает к себе.
Минутой позже он отстранился и горячо проговорил:
— Я попытаюсь компенсировать тебе все. Все!
Амелия ответила трепетной улыбкой:
— Я бы хотела начать все заново.
Он снова привлек ее к себе, на мгновение сжал в объятиях и сказал:
— Пусть так и будет.
Господи, да она бы все отдала, чтобы услышать те же самые слова от Томаса!
Глава 31
Томас должен был бы испытать облегчение, переступив порог дома в Стоунрйдж-Холле, но вместо этого ощутил пустоту, зная, что Амелия уехала.
Прошло три недели и четыре дня с тех пор, как он видел ее в последний раз. В полночь их разлука будет исчисляться еще одним днем.
Гарри забрал ее домой в Фаунтин-Крест. В своем письме, пришедшем три дня назад в лондонский дом Томаса, он сообщил об этом. И очень вовремя, потому что зимний бал матери должен был состояться сегодня. По крайней мере он не увидит ее.
— Ты опаздываешь, Томас, — сказала мать, подходя к нему.
Ее платье из тафты и кружев желто-зеленого цвета окутывало ее облаком. Она поцеловала его в щеку, как любящая мать, журящая своего отпрыска.
— Добрый вечер, мама.
Он оглянулся и увидел, что прибыл одним из первых.
— Надо столько успеть до приезда гостей, а все слуги заняты. Дорогой, ты не станешь возражать, если я попрошу тебя проверить, на месте ли чаша с пуншем? Боюсь, я где-то ее оставила, а где — не припомню. О, ты можешь повесить свой плащ вот здесь. Понятия не имею, куда подевались все лакеи.
Томас огляделся и отметил лихорадочную активность в ярко освещенном Стоунридж-Холле. Похоже было, что ради своего праздника его мать опустошила самую крупную местную свечную лавку.
— Можешь начать с библиотеки. Помнится, я за чем-то туда заходила.
Она нежно похлопала сына по руке, повернулась и исчезла в бальном зале.
С теплым плащом, перекинутым через руку, Томас направился в библиотеку. Она тоже была ярко освещена, хотя гардины на окнах были задернуты. Он подошел к большому креслу, обитому коричневой кожей. Его плащ упал на пол, а рот широко раскрылся от изумления.
С дивана широко раскрытыми глазами на него смотрела Амелия. Она выглядела ослепительно в платье цвета лаванды, с глубоким вырезом, открывающим прекрасную кремовую кожу. И этого было достаточно, чтобы после трех недель разлуки вызвать у него мгновенную реакцию. Раздражаясь на нее, но больше на себя за то, что потерял власть над собой, Томас продолжал смотреть на нее молча.
— Томас… — шепотом произнесла она его имя.
Его сердце отчаянно забилось.
— Мне сообщили, что вы уехали, — сказал он холодно, наклоняясь и поднимая с пола свой плащ.
Сияние ее глаз померкло.
— Не могу представить, кто мог вам это сказать, — возразила она, поднимаясь на ноги.
— Ваш отец.
Ну и идиот он был, что поверил ему. Гарри Бертрам был известным манипулятором.
— Кстати, не видели ли вы чашу моей матери для пунша?
Амелия покачала головой, глядя на него непонимающими глазами.
«Возможно, тебе следует начать поиски с библиотеки. Кажется, я за чем-то заходила туда», — припомнилось ему.
Похоже было, что его мать готова подыграть Гарри.
— Тогда никаких дел у меня здесь нет.
Он низко поклонился и собрался выйти.
— Томас, пожалуйста! Могу я поговорить с вами? — услышал он умоляющий голос Амелии.
Он снова убедился, что ее присутствие действует на него безотказно, и отрицать это было невозможно.
Он остановился, но стоял, не поворачиваясь к ней. Его предательское сердце убеждало его подойти к ней, гордость повелевала уйти. Он ведь сказал ей, что любит ее, а она так ничего и не ответила. И его гордость, как и всегда, одержала победу. Уже у двери он расслышал приглушенный звук рыдания. Он не поверил себе: Амелия никогда не плакала, никогда не позволяла себе подобной слабости.
Уже стоя за дверью библиотеки, он заметил, что все еще держит на руке плащ.
— Ты вернешься и поговоришь с девушкой, — услышал он и, вздрогнув, обнаружил всего в нескольких футах от себя виконтессу.
Ее тон еще больше удивил его. Давным-давно она не выговаривала ему так властно.
— Я уже сказал Амелии все, что собирался сказать. И прошу тебя не вмешиваться в мои личные дела. Я прекрасно управлюсь с ними без твоего вмешательства и без вмешательства ее отца.
Очень редко обстоятельства вынуждали его говорить с матерью подобным образом, Но и она редко давала ему повод так говорить с ней. Она подошла к нему, и он заметил, что губы ее сложились в презрительную и неодобрительную гримасу.
— Не знаю, какое преступление совершила Амелия, чтобы заставить тебя так с ней обращаться, но мне не все равно. Я знаю, что уже месяц она сама на себя не похожа. Она стала тенью себя прежней. Бродит по дому как потерянная. И каждый раз, когда кто-нибудь входит, вздрагивает, потому что думает, что это ты вернулся домой. Если не ради нее самой, поговори с ней ради меня. И послушай, что она скажет. Может быть, ее слова смогут смирить твою дьявольскую гордость.
Пять лет назад прекрасная Шарлотта, не объясняя причин, покинула мужа Алекса Картрайта, наследника герцогского титула, прямо в день свадьбы.Поначалу Алекс пытался лечить боль предательства вином и случайными связями, а затем и вовсе наглухо затворил свое сердце для чувств… Но однажды случилось невероятное — Шарлотта вернулась. Более того, Алекс узнал, что у них есть сын.Нетрудно понять: Шарлотта по-прежнему любит супруга больше жизни. Тогда почему же она упорно противится попыткам Картрайта к воссоединению? Неужели в ее прошлом скрыта тайна настолько опасная, что эта прелестная женщина готова принести в жертву собственное счастье?..
Прелестная Миллисент Армстронг получила двадцать предложений руки и сердца — и ответила отказом на все. С детских лет она влюблена в друга своего старшего брата, убежденного холостяка Джеймса Радерфорда, и дала себе слово стать либо его женой, либо вообще не выходить замуж.Но как прикажете женить веселого повесу, отнюдь не намеренного связывать себя узами брака? Он по-прежнему видит в Миллисент смешную девчонку.Выход один: Джеймс должен как минимум скомпрометировать мисс Армстронг, и тогда ему волей-неволей придется исполнить долг джентльмена.Но до чего же нелегко приходится юной, неопытной девушке, задумавшей соблазнить опытного ловеласа!..
Моя жизнь оказалась таким клише. Не в хорошем смысле.Это не совсем «Беременна в шестнадцать», но моё единственное достижение в восемнадцать лет — аттестат об окончании школы. А если и этого недостаточно, то отец ребёнка — и это громко сказано — резко исчез из моей жизни.Мне казалось, я хорошо его знаю. К несчастью, парень, с которым я встречалась три года, превратился из доктора Джекилла в мистера Хайда, как только понял, что его беззаботные бездетные деньки подходят к концу.Но теперь с ним покончено. Настоящая любовь всей моей жизни — пухленькая малышка, у которой дёсен больше, чем зубиков, а рост едва ли выше двух футов.
Оглядываясь на события тех дней, я понимаю, что должен был это предвидеть. Пейдж не нравилось, что я уехал в университет далеко от дома. Однако так было бы всего два года. Потом она бы присоединилась ко мне. Мне казалось, мы без проблем переживём это. У нас были крепкие отношения. Но она ненавидела разделяющее нас расстояние. Ненавидела то, что мы не можем каждый день быть рядом. Жаловалась, что я редко приезжаю домой. Ненавидела всё это месяцами, ведь единственным нашим общением были сообщения и звонки. И их оказалось недостаточно. Она спрашивала о девушках в кампусе.
О французской революции конца 18 века. Трое молодых друзей-республиканцев в августе 1792 отправляются покорять Париж. О любви, возникшей вопреки всему: он – якобинец , "человек Робеспьера", она – дворянка из семьи роялистов, верных трону Бурбонов.
Восемнадцатый век. Казнь царевича Алексея. Реформы Петра Первого. Правление Екатерины Первой. Давно ли это было? А они – главные герои сего повествования обыкновенные люди, родившиеся в то время. Никто из них не знал, что их ждет. Они просто стремились к счастью, любви, и конечно же в их жизни не обошлось без человеческих ошибок и слабостей.
В середине XIX века Викторианский Лондон не был снисходителен к женщине. Обрести себя она могла лишь рядом с мужем. Тем не менее, мисс Амелия Говард считала, что замужество – удел глупышек и слабачек. Амбициозная, самостоятельная, она знала, что значит брать на себя ответственность. После смерти матери отец все чаще стал прикладываться к бутылке. Некогда процветавшее семейное дело пришло в упадок. Домашние заботы легли на плечи старшей из дочерей – Амелии. Девушка видела себя автором увлекательных романов, имела постоянного любовника и не спешила обременять себя узами брака.
Рыжеволосая Айрис работает в мастерской, расписывая лица фарфоровых кукол. Ей хочется стать настоящей художницей, но это едва ли осуществимо в викторианской Англии.По ночам Айрис рисует себя с натуры перед зеркалом. Это становится причиной ее ссоры с сестрой-близнецом, и Айрис бросает кукольную мастерскую. На улицах Лондона она встречает художника-прерафаэлита Луиса. Он предлагает Айрис стать натурщицей, а взамен научит ее рисовать масляными красками. Первая же картина с Айрис становится событием, ее прекрасные рыжие волосы восхищают Королевскую академию художеств.
Кто спасет юную шотландскую аристократку Шину Маккрэгган, приехавшую в далекую Францию, чтобы стать фрейлиной принцессы Марии Стюарт, от бесчисленных опасностей французского двора, погрязшего в распутстве и интригах, и от козней политиков, пытающихся использовать девушку в своих целях? Только — мужественный герцог де Сальвуар, поклявшийся стать для Шины другом и защитником — и отдавший ей всю силу своей любви, любви тайной, страстной и нежной…
Кроме дела, Софи Дим унаследовала от отца еще и гордость, ум, независимость… и предрассудки Она могла нанять на работу красивого, дерзкого корнуэльца Коннора Пендарвиса, но полюбить его?! Невозможно, немыслимо! Что скажут люди! И все-таки, когда любовь завладела ее душой и телом, Софи смирила свою гордыню, бросая вызов обществу и не думая о том, что возлюбленный может предать ее. А Коннор готов рискнуть всем, забыть свои честолюбивые мечты ради нечаянного счастья – любить эту удивительную женщину отныне и навечно!
Брак юных Натана Уинчестера и Сары Сент-Джеймс был заключен по приказу короля, решившего навеки связать родственными узами два враждующих клана. Ему было четырнадцать лет, ей – ….Но сразу же после свадьбы супруги разъехались… чтобы встретиться лишь четырнадцать лет спустя.
Один из лучших женихов Лондона, дуэлянт, не знающий поражений, красавец — таков был неотразимый маркиз Родгар. Однако блистательный светский лев поклялся НИКОГДА не поддаваться женским чарам, НИКОГДА не связывать себя узами брака — и долгие годы свято держал свою клятву…До того дня, когда по воле короля он стал защитником графини Дианы — красавицы, в которой слились воедино прелесть прирожденной соблазнительницы и яростная независимость женщины, имевшей все основания не доверять представителям противоположного пола.
Печальная судьба уготована юнги кельтской красавице Риган — она жертвует целомудрием ради сестры, заменив ее на брачном ложе, после чего отправляется в монастырь.Однако из убогой кельи Риган попадает в руки работорговца, а затем — в гарем. Там девушке предстоит постигнуть науку любви, а пламенный и нежный Карим-аль-Малина должен превратить ее в лучшую рабыню халифа. Но, рискуя навлечь на себя гнев восточного владыки, учитель и ученица влюбляются друг в друга.
Красивый, как античный бог, и баснословно богатый Саймон Бассет, герцог Гастингс, был вожделенной добычей для всех незамужних аристократок Лондона — но не имел ни малейшего желания прощаться с радостями холостяцкой жизни.Прелестная Дафна Бриджертон отлично понимала, чтобы сделать выгодную партию, необходимо прежде всего обзавестись — пусть даже только для вида — блестящим поклонником.Так появляется в свете эта парочка. Однако лукавая судьба смеется над людской хитростью — и очень скоро «боевой союз» Саймона и Дафны превращается в подлинную, жгучую страсть, а старательно разыгрываемая ими любовь внезапно оказывается любовью истинной…