Вкус ужаса: Коллекция страха. Книга III - [11]

— Правду и ничего кроме правды! — крикнул кто-то с противоположного конца лодки.

Отлично. Еще один напился. Такое постоянно случалось при наборе групп на улице Бурбон. Все люди стремились как-то держать себя в тонусе. Многие пили.

— Правда, — сказал я.

У меня был хорошо поставленный голос, чем я гордился, поскольку любил свою компанию и любил рассказывать истории о моем родном городе. Глубокий богатый баритон — отличный голос для рассказывания страшных историй. Но то, что я собирался рассказать, вовсе не было паранормальным. Определенно злым, но не паранормальным.

— Плантация была основана в тысяча пятьсот девятом году французским купцом, — начал я. — Он приехал сюда со своей женой и множеством слуг. Жена происходила из боковой ветви известного во Французском квартале рода. В ней была восьмушка негритянской крови, и ее называли королевой вуду, которая не принимала величия христианской религии. Она приворожила богатого француза, что обеспечило богатство ей и всем ее наследникам, таким как мадам Лабелль. Самые разные посетители отправлялись к плантаторам из Нового Орлеана, но возвращались не все. В те времена еще не изобрели телефонов и е-мейлов, поэтому исчезновения не связывали с действиями семьи Лабелль. Многие их современники считали, что семейство Лабелль связано с подпольной железной дорогой, — столько хижин их рабов то и дело оказывались пустыми поутру. Мадам Лабелль любила устраивать приемы и славилась своей красотой, была вхожа в здешний высший свет, однако многие ее побаивались. А затем началась гражданская война. Солдат отправили на плантацию за фуражом и едой, и они тоже не вернулись. И вот наконец несколько отрядов солдат выступили туда одновременно. Семейство Лабелль знало об их приближении. И сбежало. Когда американский капитан, командовавший кампанией, проверил амбары, то нашел десятки человеческих тел, свисавших с крюков для разделки мяса. Все глотки были перерезаны, кровь собиралась в тазы. И эта жуткая находка была не единственной. Тела и части тел были найдены захороненными под полом дома. Наверху, в будуаре мадам, стояла огромная деревянная ванна, запятнанная кровью. Кости использовались для устройства алтаря, ламп и всяческих украшений. Занавески и даже жуткая юбка были сшиты из кожи жертв мадам и ее мужа. Она практиковала не столько вуду, сколько черную магию; кровавые жертвы были ей необходимы, судя по древнему гаитянскому тексту, который затем нашли в доме.

Я сделал паузу. Даже пьяный затих.

— И даже командир американской армии не рискнул оставаться в доме или что-то из него брать. Дом стоял пустым. Война продолжалась. Люди говорили, что в доме живут призраки, никто не хотел к нему приближаться. Они слышали крики ужаса — эти крики оказались реальными. Около двадцати человек остались умирать, прикованные к стенам погреба под хибарами рабов. До наших дней хибары не сохранились, там все обрушилось. Погреб завалило. Остался только дом.

С берега в воду скользнул крокодил, раздался шипящий звук. Пьяный подпрыгнул.

Какие-то девушки рассмеялись.

— Эй! Это просто крокодил. А что, дом до сих пор не купили? — Выпивоха пытался вернуть себе самообладание и подобие мужского бесстрашия.

— О да, — сказал я. — Человек по имени Салливан купил дом в восьмидесятых годах. Он погиб, упав с крыши. В тысяча девятьсот двадцатом году дом снова купили. В нем поселилась семья. Через год она съехала, сказав, что по ночам призраки нападают на детей. Согласно документам полиции, тело их дочери было покрыто синяками и ушибами.

— Ага, это я вам могу объяснить, — вмешался кто-то из более или менее трезвых приятелей пьяного. — В наши дни это называется семейным насилием и совращением.

— Возможно, — согласился я. — Но семья переехала в Мобиле, и там инциденты не повторялись. Я рассказываю вам только то, что произошло на самом деле, или то, что было задокументировано. Дом купил американский нефтяной магнат, но не жил в нем, и дом продали за долги во время Депрессии. В сороковых годах появился новый владелец, но он тоже не жил здесь, его убили во время Второй мировой, и дом снова отправился на аукцион. В начале семидесятых дом приобрел сектант, который вместе со своим гаремом утонул в Мисиссипи — он верил, что на землю спустится НЛО и заберет его и женщин на другую планету. С тех пор дом пустовал. — Я улыбнулся. Блондинка смотрела на меня. И я вспомнил, что, когда Бен брал у нее билет, она назвала ему свое имя — Келли. Она не казалась испуганной — раньше ей было страшнее, — но я не видел, чтобы она с кем-то общалась, пытаясь расслабиться на пути к старой плантации.

— Ну, это уже фигня! — крикнул пьяный.

Я видел, как Бен на корме качает головой. Наверное, размышляет, как бы потерять этого пьяного по дороге. Может, у маленьких крокодилов неподалеку спрятана большая мама, которая с удовольствием подзакусит…

А нам достанется долгое и нудное судебное разбирательство.

Я пожал плечами. Люди часто приезжают в Новый Орлеан, чтобы оторваться. Мы, местные, тоже не святые, но обычно знаем свою меру или хотя бы знаем, когда можно пить. Я сказал:

— Можете проверить рапорты о домовладельцах, ребята. Я не вру.